Время ужаса

Гвинн Джон

'Значит, вы не сражались?' произнесла Джин. Слова были произнесены ровно, без интонации, но Рив прочувствовала в них обиду.

Пожалуйста, не зли меня.

Нет. Я не сражалась.

По крайней мере, не с врагами.

Приманка, чтобы выманить нас из Драссила, была ужасной", - сказала Рив, стараясь не обращать внимания на Джин.

Она рассказала Бледе о своих открытиях в городе Ориенс, Джин придвинулась ближе, чтобы лучше слышать. Рив все еще говорила, когда рядом с ними приземлился

Бен-Элим.

Лорд-протектор желает поговорить с тобой, - сказал Рив Бен-Элим.

О, Боже. Рив сглотнула. Неужели он уже слышал о моей драке в Ориенсе?

Она сделала решительный шаг.

"И тебя", - сказал Бен-Элим Бледе.

Не тебя", - сказал он Джин, когда она направилась к Рив и Бледе.

Единственное, что делало мысль о выволочке, которую она, без сомнения, получит от лорда-протектора, более терпимой, - это выражение лица Джин, когда они оставили ее позади.

Рив и Бледа сидели в прихожей покоев Исрафила.

'Значит, ты герой', - сказала Бледа Риву, когда они сидели в ожидании.

"Нет", - ответил Бледа, похоже, совершенно уверенный в этом факте. Через несколько мгновений, когда он уставился прямо перед собой, он посмотрел на нее, и на его лице отразилось больше эмоций, чем она когда-либо видела. Я хотел бы рассказать тебе кое-что, - сказал он. Я не могу сказать никому другому.

'Даже Джин?'

'Нет. Особенно ей.'

При этом она почувствовала теплое сияние.

'Конечно, можешь, Бледа. Ты можешь рассказать мне все, мы же друзья".

Я был в ужасе", - сказал он, глядя на свои сцепленные руки.

'Что?'

Во время битвы. Во дворе на нас напал кадошим. На меня и Джин. Я выронил стрелы, запутался в луке. Удивительно, что я не поранился. Я застыл от ужаса".

Но вы живы?

'Алкион разрубил его на мелкие кусочки'.

'Он хорош в этом, я слышал', - ответила Рив. А как насчет этих актов храбрости, кадошим, которых ты убил?

'Это случилось позже. В большом зале. С моим луком". На мгновение мелькнула улыбка.

Он любит этот лук.

Итак, позволь мне понять правильно. На вас напал кадошим, и вы почувствовали страх...

Ужас, - уточнил Бледа.

'Испуг. А затем, вскоре после этого, ты убил кадошим и их слуг в Большом зале. И боролся с какой-то человеко-звериной тварью, которая перегрызла тебе плечо до крови".

'Да. А потом Алкион спас меня. Снова.

'Бледа, это и есть определение храбрости. Так сказал мне Балур Одноглазый, и если ты хочешь с ним спорить, что ж, это не делает тебя храбрым, это делает тебя глупым.

Что это значит? сказал Бледа.

'Ты не можешь быть по-настоящему храбрым, если не испытываешь настоящего страха. Вот что такое храбрость. Делать это в любом случае, даже если тебе страшно. Прости, в ужасе. И ты сделал. Ты решил бороться. Шагнуть в это пекло крови, безумия и боли, и сражаться. Несмотря на свой страх".

Она наблюдала за ним, видела, как его лицо меняется так,

как она никогда раньше не видела, когда ее слова проникали в него. В конце он вздохнул с облегчением.

Моя мать сказала мне что-то подобное, давным-давно. Я забыл, пока ты не сказала эти слова".

У него прекрасные глаза, подумала она. Миндалевидные, глубокого карего цвета.

Ты все время дерешься, - сказал он ей. Это то, что ты чувствуешь?

Она задумалась над этим, ее хмурый взгляд стал еще глубже.

Я никогда не помню, чтобы чувствовала страх. В основном только злость. Нет. Только злость.

И даже больше в последнее время.

"Расскажи мне о своей матери, о своем доме", - попросила Рив, избегая отвечать на его вопрос.

Моя мать, - сказал он, откинувшись назад, и слегка нахмурил лоб. Она сильная, храбрая, мудрая. Она уважаемый лидер Сирака".

Я это уже знаю, расскажи мне о ней что-нибудь другое.

Бледа задумался на мгновение.

'Ее смех', - сказал он. Когда она смеется, по-настоящему смеется, она хрюкает, как свинья. Мой брат, Алтан, он всегда мог рассмешить ее, одним лишь взглядом, поднятой бровью. И как только моя мать начинала смеяться - как свинья, - мы все начинали смеяться". Рив был поражена, увидев, как по его лицу расползается улыбка, глубокая и искренняя, мышцы расслабляются. Он посмотрел на нее. Спасибо, - сказал он. Это как подарок, как забытое воспоминание. Ах, снова стать Сираком, жить свободно, путешествовать в зависимости от времени года, разбирать и сворачивать герры, пасти стада коз, охотиться с моим отцом, с ястребом и копьем. Свобода Травяного моря...".

Я верю в Путь Элиона всем сердцем и каждый день молюсь о том, чтобы его Слова распространились по Изгнанным Землям, принесли мир и гармонию, но, слушая Бледу... . . Она вздохнула. Жизнь не кажется такой уж плохой, Сирак, похоже, не очень-то нуждается в спасении или защите.

Бледа, - произнес голос, и они вместе подняли глаза, увидели Исрафила, стоящего в открытом дверном проеме.

Входи, - сказал Исрафил, и холодное лицо Бледы снова скрыло улыбку, как маску. Он поднялся и вошел в покои лорда-протектора. Дверь закрылась, голоса звучали приглушенно. Рив могла лишь долго терпеть, когда слышала их голоса, но не слова. Потом она встала и тихонько прокралась по выложенному камнем полу к закрытой двери.

'. ...горжусь тобой, Бледа", - говорил Исрафил. Ты сражалась за нас. За народ Верных. Я хотел выразить тебе свою благодарность не только за тот поступок, который ты совершил. Остановить злодеяние, которое вполне могло освободить Асрота из его тюрьмы, но и за сам принцип твоего поступка. За то, что ты выстоял. Сражаться за нас. Самоотверженный поступок против нашего общего врага. Я знал, что моя вера в тебя была обоснована, так же как я знаю, что ты станешь прекрасным лидером своего народа. Мы совершим великие дела вместе, когда ты станешь повелителем Арконы".