Время великих реформ
Шрифт:
Желяба, под влиянием гнетущей нужды и положения, казавшегося безвыходным, согласился стать распространителем революционных прокламаций. Он вскоре попался, и сделанное им чистосердечное сознание, совершенно согласно только что приведенным мотивам, по привлечении к судебной ответственности, вызвало в судьях участие в судьбе увлеченного Желябы.
Суд вынес тогда почти оправдательный приговор, но Желяба, однако, около четырех лет оставался под строгим надзором. Кажется, не минуло еще года, как ему предоставлена безусловная свобода, которою он и воспользовался, по обнаруженным фактам, чтобы стать во главе партии, именующей себя фракцией террористов. Он-то и был руководителем адского дела 1 марта.
Погибший на месте катастрофы «неизвестный», бросивший вторую бомбу, признан Рысаковым за своего единомышленника. Одни называют этого неизвестного Фоминым, другие же Стефановичем [490] ».
В субботу 7 марта
490
В действительности – Игнатий Гриневицкий.
491
Речь идет о Михаиле Николаевиче Тригони (1850–1917) – революционере-народнике, члене Исполнительного комитета «Народной воли».
492
В действительности полиция получила эти сведения из показаний осужденного И. Ф. Окладского (1859–1925), который ради спасения жизни согласился на «сотрудничество» и затем до 1917 г. был платным агентом охранки. 13 января 1925 г. Окладский был приговорен советским судом к смертной казни с конфискацией имущества; однако, учитывая давность совершенных преступлений и преклонный возраст, приговор был заменен на 10 лет тюремного заключения.
24 февраля начальник секретной полиции, призвав помощника пристава Спасской части Ванден-Бергена, поручил ему, совместно с околоточным надзирателем Лайхом и агентами секретного отделения Малькевичем и Гулевичем, учредить надзор за Тригоней. Следившие немедленно поместились в одной из комнат г-жи Мессюро. С этой минуты был известен каждый шаг «Милорда». Всюду за ним следовали преследователи.
Политический вожак не подозревал надзора, но, тем не менее, обнаруживал изумительную осторожность. Чтобы достичь известного пункта столицы, он в течение двух или трех часов кружил по городу, направляясь совершенно в противоположные стороны, сворачивая в закоулки и переулки, заходя в гостиницы.
Ванден-Берген и Лайх тем энергичнее преследовали Тригоню, что были получены сведения, указывавшие что «Милорд» был одним из распорядителей революционного исполнительного комитета, как оказалось, сторонником употребления разрывных бомб. «Милорд» отвергал целесообразность подкопов и взрывов и борьбу с огнестрельным оружием в руках, по его мнению, взрывные бомбы вернее достигают цели.
Брюнет с черною бородой, с горбатым, выдающимся носом, высокого роста, замечательного телосложения, одеваясь всегда прилично, Тригоня, тем не менее, производил не всегда приятное впечатление на собеседника. Ванден-Берген и Лайх, выслеживая Тригоню, карауля целые ночи напролет у ворот дома, в котором он находился, или куда входил, меняя свои костюмы и лицо, успели узнать те дома и квартиры, которые посещал Милорд.
Оказалось, между прочим, что он навещал дом № 18 по 1-й роте Измайловского полка [493] . Далее открылось, что булочно-кофейная Исакова на углу Малой Садовой служила местом свидания революционерам. Сюда заходили они в поздние ночные часы, здесь беседовали о предстоящем осуществлении планов. 27 февраля начальство секретной полиции дало, наконец, приказание арестовать Милорда.
Вечером, когда в комнате его находился некто «Петр Иванов», жилец дома № 18, по 1-й роте Измайловского полка, Ванден-Берген, Лайх, Малькевич и Гулевич находились в засаде в одной из комнат Мессюро. По распоряжению их, коридорная горничная должна была вызвать квартиранта Тригоню под каким-нибудь предлогом в коридор. Едва вышел последний из комнаты, как преследователи взяли его под руки и отвели в отдельную комнату.
493
В доме № 18 по 1-й роте Измайловского полка жили Софья Перовская и Андрей Желябов.
Арестованный спокойно, не сопротивляясь, последовал за представителями полиции. В тоже время другой человек с чрезвычайно красивым, выдающимся лицом, с длинною черною бородой, сообразив случившееся, выскочил из комнаты арестованного и быстрыми шагами направился к выходной двери. Дверь оказалась запертою. «Петр Иванов», подобно Милорду,
Во время ареста Петр Иванов опустил руку в карман и быстро вынул револьвер. Оружие было моментально отобрано. «Я цареубийца из Александровска», рекомендовался Петр Иванов, и удивлялся, как могло случиться, что он допустил себя арестовать. По поводу отобранного прекрасного револьвера Петр Иванов острил, говоря, что он ему стоит замечательно дешево, и заплатил за него тридцать пять рублей лишь потому, что он купил вместе с целою партией оружия.
Обыск в комнате «Милорда» обнаружил 170 экземпляров листка Народная воля. На основании примет одного государственного преступника Ванден-Берген и Лайх полагали, что в лице второго арестованного они имели дело с одним из сотоварищей Гартмана [494] , скрывшимся государственным преступником Желябовым. Петр Иванов отрицал свою тождественность с последним.
Задержанные были отправлены в дом предварительного заключения и поступили в ведение прокурорского надзора. Только когда товарищ прокурора Добржинский обратился к Петру Иванову и сказал: «Я вас помню по делу 1874 года; вы Желябов», – мнимый Петр Иванов ответил: «ваш покорнейший слуга». В квартире последнего, в Измайловском Полку, найден динамит.
494
Лев Николаевич Гартман (1850–1913) – революционер-народник, зарубежный представитель партии «Народная воля».
Кроме вышеозначенных лиц, арестованы были 28 февраля два господина, подозреваемые в политическом преступлении. У них были найдены ключи; указать на место жительства они отказались, и на замечание, что найдут и без их указания, отвечали: «Это будет ваше счастие». После продолжительных розысков полиция нашла квартиру одного из них в Измайловском полку, 2-я рота.
Дворник с первого раза признал ключ и пояснил, что этот господин жил там с сестрой, которая тоже незаметно ушла из дома, встревоженная долговременным невозвращением брата. В квартире был сделан обыск, и найдено девять ящиков динамита и огромная сумма денег. По справкам оказалось, что это не были брат с сестрою, а лица, связанные неродственными узами.
По словам «Новости», ходят слухи, что 3 марта вечером конным патрулем арестованы на углу Владимирской и Невского Проспекта два человека. 4 марта в 10 часов утра двое молодых людей подъехав на извозчике, остановились на углу Невского проспекта и Владимирской улицы.
У одного из них в то время выпал из рукава револьвер, который был замечен близ стоявшим мальчиком, обратившим немедленно внимание окружавших и полиции на приехавших. Заметив суматоху, молодые люди поспешили войти в дом, где и арестованы. 5 марта, в булочной Исакова, на углу Малой Садовой и Невского, помещающейся рядом с домом, откуда сделан подкоп, арестовано семь молодых людей по подозрению в прикосновенности к событию 1 марта [495] .
495
В действительности по делу «первомартовцев» были арестованы, предстали перед судом и приговорены к повешению, кроме названных выше народовольцев, еще С. Л. Перовская и Н. И. Кибальчич.
От 6 марта в «Голосе» пишут: «Следствие о событии 1 марта производится прокурорским надзором (прокурором палаты – господином Муравьевым, и участковым товарищем прокурора – господином Плющевским-Плющик), при содействии судебных следователей (местного участка – господина Ламанского, и судебного следователя по особо важным делам – господина Книрима, а также и при участии офицера корпуса жандармов.
Следствие ведется энергично, и достигло уже весьма важных результатов. Так, не говоря уже об арестовании многих лиц, принимавших активное участие в злодеяниях последнего времени, подтверждено, как слышно, что арестованная 3 марта в квартире Навроцкого в Тележной улице, женщина-еврейка, родная сестра государственного преступника Дейча; что называвшийся Навроцким, самоубийца есть в действительности Фесенко; дознано, что один из главных деятелей, арестованный 27 февраля, был в сношениях не только с Рысаковым, в чем он сознался, но и с Кобозевым, сырным торговцем [496] . При обыске в его квартире нашли много кусков сыру из лавки Кобозева.
496
В Петербурге на Малой Садовой улице Ю. Н. Богдановичем (1849–1888) и А. В. Якимовой (1856–1942) по подложным документам на имя Евдокима и Анны Кобозевых была арендована сырная лавка, из которой велся подкоп к середине улицы для закладки мины. За день до покушения, 28 февраля, в лавке был произведен обыск, однако Богдановичу удалось скрыть подготовку подкопа. Последний не был использован для покушения. После 1 марта Богдановичу удалось скрыться. 3 марта полиция вновь произвела обыск в лавке Кобозева и обнаружила подкоп и заряд динамита.