Время воина

Гуминский Валерий Михайлович

— Не передумали, барон, спуститься в подвал? — иронично спросил следователь.

— Каразин у вас? — оживился Никита.

— Увы, приходится некоторые трупы, проходящие по магическим преступлениям, привозить на Лиговку, — усмехнулся Анислав Радиславич, вставая с кресла. — Холодильник находится в соседнем крыле. Это недалеко. Идемте, барон.

Судя по всему, доступ в морг для Хованского не представлял особой проблемы. У него имелось разрешение, которым следователь и воспользовался. Анислав Радиславич по дороге объяснил, что мертвые клиенты с подобной историей, как у Каразина, представляют большой интерес

у Иерархов. Но, пока идет следствие, он всячески препятствует их посещению.

— Первым делом я хочу, чтобы вы первым, Никита Анатольевич, посмотрели на этого типа, — открывая дверь прикосновением руки к металлической пластине, вмонтированной в стену. Вспыхнули тонкие полосы, соединенные в причудливый узор. Метка сработала и пропустила Хованского. — Весьма интересные росписи на теле.

— Н-да, это мало похоже на татуировки, — сразу же сказал Никита, когда тело Каразина, лежащее на выдвижном столе, оказалось перед ними. Он внимательно рассмотрел цепочку рун, протянувшихся от правой стороны груди к животу, и подобную этой — слева. Замыкались они двумя знаками, зачеркнутыми косой линией. Обе руки и ноги тоже оказались исписанными черными резами. — Словно кто-то выжигал их на коже.

Осторожно, не касаясь пальцами тела, Никита выставил ладони над грудью, пытаясь поймать контакт с аурой погибшего. Хованский молча ждал, уже зная, что скажет молодой волхв.

— Мертвее некуда, — Никита убрал руки. — Магическая подпитка исчезла, руны не откликаются. Сейчас это просто письмена, имеющие ценность для языковедов, но никак не для нас.

— Что скажете, барон, про эти руны? Меня интересует их внутренняя наполненность.

— Они не друидские, не древнегерманские и не скандинавские, — чуть прищурился Никита, снова окидывая взглядом черные как уголь руны. — Хотя сходство кое-какое есть. Мне кажется, это «лепонтик», древний альпийский кельтский алфавит. Если не ошибаюсь, на этом языке говорили в Ретии и в Цизальпинской Галлии.

— И где это? — полюбопытствовал Хованский.

— Нынешняя северная Италия, — Никита потер подбородок, не отрывая взгляда от рун. — «Лепонтик» сначала был освоен галльскими племенами к северу от реки По, а после них и латинами. Но это уже история Римской империи. Не суть важно. «Лепонтик» римляне использовали как средство шифровки важных документов, когда магическая сила рун была утрачена. Но кому-то удалось сохранить изначальные знания.

— Ордо Маллеус?

— Ну… Судя по косвенным признакам, это их рук дело. Каждая руна несет в себе глубинный смысл. То, что мы сейчас видим на теле Каразина — программа на усиление организма, сопротивление смертельным ранам, защита физической оболочки и уничтожение врага. Часть рун парные, это я уже вижу четко… Анислав Радиславич, дозволите мне сфотографировать сие художество? Я бы поработал над шифром.

— Разрешаю, хотя и рискую навлечь на себя гнев Иерархов, — кисло улыбнулся Хованский. — Но исходя из ситуации, очень боюсь, что противник готовит еще один сюрприз. Отработав технику на вас, Никита Анатольевич, он направит очередную ходячую бомбу на более крупную цель. Вы понимаете, о ком идет речь…

— Не исключаю и такого варианта, — согласился Никита, тщательно фотографируя тело Каразина, чтобы ни одна из рун не выпала из-под объектива. — Достаточно соединить несколько подходящих знаков и напитать

их магической мощью — и уникальное смертельное оружие готово.

— Сохрани нас боги, — прошептал Хованский. — Я вынужден предупредить императора в свете новых данных.

— Хорошо бы выявить круг знакомств нашего клиента, — кивнул молодой волхв на Каразина, мирно вытянувшегося на выдвижном столе. — Вдруг получится найти потенциальных будущих исполнителей.

— Уже занимаемся этим, Никита Анатольевич, — следователь ловко закатил стол обратно в холодильник. — Сколько времени вам понадобится на расшифровку рун?

Барон Назаров только руками развел.

— Мало провести расшифровку, — ответил он. — Нужно понять глубинный смысл каждой комбинации, уловить связь между рунами, их магическое наполнение. Ну и техника, которую использует неведомый мне артефактор. Это очень сильный и умелый враг, Анислав Радиславич. Открытая магия не страшна, если ты готов противостоять ей. Артефакты же непредсказуемы, таят в себе скрытые угрозы. Его Величество не рассказывал вам про балканские статуэтки?

— Да, занятная история, — хмыкнул Хованский. — Только почему-то раскрыть тайну статуэток не удалось до сих пор, кроме вас, разумеется.

— Чистая случайность, — улыбнулся Никита, — помноженная на интуицию.

— Главное, чтобы император не увидел в вашей удаче угрозу для своего Рода и престола, — ухватив его за руку, Хованский очень серьезно посмотрел на молодого волхва. — Будьте осторожны в своих поступках Никита Анатольевич. Не всем нравится ваша независимость, и ее обязательно постараются использовать в играх против вас, нашептывая государю нелицеприятные вещи. Вы мне глубоко симпатичны, и не хочется видеть вашего падения.

— Поверьте, Анислав Радиславич, — мягко ответил Никита. — Для вашей племянницы, будущей императрицы, я не несу никакой опасности. Скорее, мне импонирует роль тайного оружия в руках государя. Беспощадного и смертоносного.

— Хочется в это верить, — Хованский отпустил руку молодого человека. — Очень хочется.

Никита вернулся на Обводный в глубокой задумчивости. Стоило побыстрее вернуться в «Гнездо», где можно было в спокойной обстановке заняться рунами, которые привели студента Каразина к гибели. Возможно, удастся понять, каким образом парня зацепил Ордо Маллеус, что заставило его пойти на такой страшный шаг? И что это за новый тип «радуги», черт возьми? Неужели зараза неискоренима?

Он нашел всю женскую половину особняка в столовой. Девушки сидели за столом и чаевничали с вареньем и медом. Увидев Никиту, замолчали как по команде, словно ожидали от него каких-то слов. Понятно, что они очень переживали из-за происшествия, но каждая готова была защищать эти стены, пусть даже десяток таких Каразиных проникли бы дом. К сожалению, у них не оставалось бы никаких шансов, и Никита понимал это лучше всех.

— Я вот что подумал, — садясь в торце стола на свое, «хозяйское», место, произнес Никита и обвел взглядом милые лица девчат, превратившиеся из встревоженных в любопытные. — Будет несправедливо лишать вас столичных развлечений. Сам как хрыч, никуда не хожу, и таких красавиц держу взаперти. Если есть желание повеселиться — возражать не буду. Но при одном условии! На сколько дней цесаревич планирует растянуть карнавал?