Время волка
Шрифт:
— А ты? Давно работаешь на месье Эрика?
— Три года. Я родом из Ланжак, но после войны обосновался в Сент-Албан. Вначале я был лесорубом, когда месье Эрик нанял меня на службу – вообще для своих собак, но я забочусь обо всём, что возникает.
— Так значит, ты тоже был на войне!
— Ну, покажи мне хоть одного, кого там не было! – Адриен придержал на перекрестке лошадь, на котором расходились их дороги, и указал на свой шрам. — Вот поцелуй пруссака, который подкрался сзади, — он зацепил пальцем уголок рта и показал Томасу, что у него отсутствует коренной зуб. — Выстрел попал прямо сюда. Немного
Глава 14
СЛЕДЫ
Две маленькие девочки близняшки с любопытством взглянули вверх от своих тарелок, когда Томас вошёл в зал для постояльцев. Бородатый пожилой мужчина, рядом с которым сидели девочки, вероятно, был трактирщиком. Томас узнал в нём седовласого мужчину, который недавно с винтовкой охранял детей пастушков у околицы. Своё оружие он прислонил позади себя к стене.
— Я – Жан Хастель, — представился он. — Эй, Тереза, наш третий гость тоже здесь! Неси ему суп! — половина его лица при разговоре оставалась почти неподвижной, пока он кричал своей жене.
— Спасибо, — Томас занял место. Пьер и Антуан всё-таки ему кивнули. «Так что это здесь очевидно. Сначала тебя бьют, потом приветствуют». Мари застенчиво его разглядывала и скоро опять склонилась над своей тарелкой. Отсутствовал только Бастьен. А также тут не было обоих охотников, должно быть они ещё были в своей квартире.
Тут же перед Томасом на стол поставили суп из зелёной чечевицы и девочки близнецы, ухмыляясь, наблюдали, как он возился с деревянной ложкой. На первый взгляд они были едва различимы, но Томасу сразу бросилось в глаза то, что их носы были разные: у одной из девочек ноздри были немного сильнее изогнуты.
— Правда, что ты хотел поцеловать Мари? — неожиданно выпалила одна девочка.
Томас подавил ухмылку, когда увидел выражение лица Пьера.
— Ты в неё влюблен? — хотела узнать другая малышка.
— Дельфина! — прошипела Мари. Однако она так покраснела, что её веснушки запылали.
— Кто может наесться досыта, когда говорит, — крикнула от бара мадам Хастель. — Идите на улицу и займитесь козами! И ты, Мари, иди с ними.
Близняшки закатили глаза и скорчили гримасы, но после сурового взгляда своей матери медленно поднялись и последовали за своей сестрой к двери. Когда Томас на прощание украдкой им подмигнул, они захихикали и выбежали из комнаты. Качая головой, покрытой платком, хозяйка вытерла руки и исчезла в соседней комнате. Теперь за столом они были впятером, не считая тяжелого гранитного молчания. Томас рассматривал винтовку.
Это было охотничье ружьё с двумя разными по длине стволами. Предохранительная скоба была украшена насечками, изображающими розы и листья. Вокруг приклада были закреплены два латунных кольца, как будто однажды он был повреждён.
— Бастьен снова в пути? — спросил он в тишину.
— Где иначе? — прорычал Пьер. — Трус гуляет по горам, пока другие работают.
Томас ожидал, что отец одёрнет
Парень отложил ложку.
— Я познакомился с Бастьеном и совершенно не как с трусом. Почему его так называют в собственной семье?
— Как иначе можно называть людей, которые сами себя на фронте намеренно ранят, чтобы их отправили домой? — ответил Пьер. — Ты не видел, что он инвалид?
Антуан ухмылялся. Было сложно оставаться спокойным при таком сильном презрении. Но теперь Томас никак не мог кивать только из вежливости и ел дальше. Это было слишком чудовищное обвинение против Бастьена.
— Людям, которые уклоняются от службы в войске, всё же, как правило, выносят обвинительный приговор. Может быть, Бастьен был в тюрьме?
— Этого ещё не хватало, — бормотал Жан Хастель.
— Но всё же кто-то должен был видеть собственными глазами, что он ранил себя самого и мог свидетельствовать об этом или нет? — настаивал Томас.
— Вряд ли. Так глупо, что он попался, — недовольно бросил Антуан.
— Ага. Тогда это совершенно не доказано. Или он рассказал об этом вам сам?
Антуан засмеялся.
— Он врёт. И хочет, чтобы все читали его героем, нашим королем мулов.
Томас был возмущён тем, что Хастель действительно в этот раз не приказал сыновьям остановиться.
— Я не верю словам о том, что он сам себе выстрелили в руку, — сказал Томас.
Деревянная ложка упала с глухим стуком на тарелку. Трактирщик повернулся к нему в пол-оборота.
— Мы обязаны принимать охотников у себя, прекрасно и хорошо, мы это делаем. Но семейные обстоятельства – это наше дело, ясно?
Томас чувствовал, как в его животе снова сжался гнев. Только теперь он понял, как был обречён Бастьен в своей собственной семье. «Трое против одного. И один из них – это его собственный отец!»
— Я могу хотя бы спросить, где охотники? — ответил он так же прохладно. — Месье Пелиссир и месье Лахеней?
Хастель засопел и снова склонился над супом.
— Ну, ускакали час назад верхом. Сегодня зверь снова поймал женщину.
— Что? — вскричал Томас. — Где же?
— Бруссоль, — донеслось от Антуана.
Томас от души выругался. Он вскочил и схватил свою шляпу.
— Далеко до туда?
— Пара миль, это в церковном приходе Лорсьер.
— Один из вас сможет меня отвести?
Пьер со смехом фыркнул, и Антуан тоже ухмыльнулся.
— Я заплачу! — добавил нервно Томас.
— Что мы всё же ещё должны делать для господ охотников? — проворчал трактирщик. — Мы должны работать. Просто езжайте верхом на запад.
***
Было не только «пара миль», как утверждал Антуан. Когда Томас совершенно промок под летним дождём и, в конце концов, измученный, прибыл в Бруссоль, уже смеркалось. Издалека он увидел, что часть участников охоты собралась около деревни. Прямо сейчас расседлывались потные лошади. Судя по вытянутым лицам, охота снова была неудачной. Томас направил свою лошадь дальше к церкви, где несколько деревенских жителей собрались возле пастора, и спрыгнул с лошади.