Время Воронов
Шрифт:
— Пастор Браун, я прошу вас выслушать меня, — знакомый голос отвлек Рейвена от размышлений. — Это очень важно.
— Я знал, что ты образумишься, дитя мое. Говори. Прощения заслуживает каждый.
— Не каждый, — отрезал Нил, — я прошу вас повлиять на убийц. Они должны сдаться и получить справедливый приговор, иначе городу грозит огромная опасность. Вороны будут мстить.
— Мы дадим им отпор. Для того и было собрано праведное воинство «Врагов Воронов».
— Отпор? Пастор, вы думаете, все Вороны беспомощны, как тот несчастный? Уверяю вас, это не так. Вы бросаете людей
— Я это отлично помню. Твой доблестный дядя сражался с тварями, а не прогибался под них. Никогда Рутгер Янг не пошел бы на сделку со злом и не поддался бы угрозам! Ему было бы стыдно, что его племянник оказался настолько слаб и труслив.
— Я пытаюсь защитить людей, а вы отправляете их на неминуемую гибель! Но зачем? Никто, кроме Прекрасного Принца, не одолеет Великого Ворона! Все ваши столкновения будут бессмысленными.
— Мы очистим наш город от нечисти, и цена за это не может быть слишком высока!
— Нечисти? Пастор, вы же знаете, что Вороны — это проклятые люди. Неужели никто из ваших знакомых не попадал под проклятье? Вы убедили горожан, что это не так, и они совершили двойное убийство, за что отправятся на виселицу.
— Они сделали благое дело, которое должен был сделать ты. Вороны — чудовища, и то, что ты защищаешь их, а не людей, самое отвратительное предательство, какое только можно совершить! Уходи отсюда и не возвращайся, пока не раскаешься!
Нил покинул церковь. Рейвен дождался пока он пройдет мимо дерева, и бросил в него незрелым яблоком. К его удивлению, Нил ловко поймал его и задрал голову.
— Ты что здесь делаешь?
— Наблюдаю. Что, не выходят переговоры?
— Я никогда не был в этом силен, — равнодушно бросил Нил, — слезай, а то заметят.
Рейвен спрыгнул вниз, и они пошли прочь от церкви. Нил вертел в руках яблоко.
— Я пытался пробиться к наместнику, но какому-то лейтенанту стражи такие встречи не полагаются. Секретарь велел приходить не раньше, чем через три дня, когда наместник решит, достаточно ли у меня важное к нему дело.
— Ты не назвался, что ли?
— Назвался.
— Тогда, что это за чушь? — озадаченно спросил Рейвен. — Ты — будущий Прекрасный Принц. Скоро у тебя будет право творить что захочешь в этом городе. Наместник совсем бестолковый? Не понимает, чем это для него закончится?
Нил нахмурился.
— Я что, похож на бандита? Не думаю, что угрозы наместнику города входят в привилегии Прекрасного Принца.
Рейвен расхохотался.
— Потрясающе! Выходит, я знаю об этом больше, чем ты? Как только ты обрядишься в белые доспехи, тебе можно будет все! Какие там угрозы, ты его голову сможешь выставить на городской площади, и тебе ничего за это не будет! Элдрик рассказывал, что несколько предыдущих наместников были убиты: двое за сговор с Великими Воронами, третий — за отказ сотрудничать. Как ты понимаешь, первых двух убили не мы, а тогдашние Принцы.
Нил стиснул яблоко.
— Почему их не судили? Я знаю, что в законе есть исключение, но не должно же оно работать вот так!
— А как ты осудишь того,
— Да что творится в этом городе? Безумие какое-то!
— Наоборот, все четко и ясно: кто сильнее, тот и прав. У наместника сил нет, он может только командовать горожанами, но те слабее Воронов и Рыцарей, поэтому подчиняются нам, если хотят выжить. Пока идет Время Рыцарей, до горожан никому нет дела, а потом они просто слушаются того, кто победил: Великого Ворона или Прекрасного Принца. Это сейчас они обнаглели, потому что повелитель был к ним слишком добр и запретил наводить порядок силой. Так что его наведешь ты, напомнив слабакам, что бунтовать против сильных бессмысленно.
— В городе есть законы, и их надо соблюдать, — резко возразил Нил, — мы не тролли из пещеры, чтобы мерится дубинками и ими же выяснять, кто главный. Но все-таки пастор совершил огромную ошибку.
— Он-то да, а вот почему ты споришь с тем, что мы — монстры? До сих пор твое притворство приносило тебе больше проблем, чем выгоды.
— Я не притворяюсь, — холодно ответил Нил, — я дал слово, что не трону Воронов, если вы не станете нападать на горожан. И я не собираюсь убивать невинных людей только из-за того, что на них пало проклятье.
— Мы оба знаем, как ты держишь слово. Мне можешь не лгать, — ядовито ответил Рейвен, — я знаю, какой ты на самом деле. Вот теперь ты очень похож на своего дядю. Тот тоже мастерски притворялся порядочным человеком.
— Он и был им.
— Конечно. Ведь убийство сотен Воронов, включая женщин и стариков, никак не запятнало его чести.
Нил остановился посреди улицы.
— Мой дядя не мог убивать невинных людей.
— Воронов.
— Да какая разница?
Рейвен тоже остановился и обернулся к нему.
— Хочешь сказать, что для тебя этой разницы нет? — насмешливо спросил он.
— И никогда не было! Ты сейчас специально пытаешься вывести меня из себя? У нас есть дело поважнее твоих излюбленных провокаций!
Рейвена захлестнула волна ненависти. Не было?! Чертов щенок никогда не считал его нелюдем? Тогда почему же выдал дяде на расправу? С людьми он так не поступал, бился, как рыба об лед, чтобы спасти их, а стоило его лучшему другу стать Вороном, как добренький Нил Янг показал свою истинную натуру! Лжец проклятый и до сих пор продолжает лгать! Нет бы честно признаться, что Вороны для него — твари, и их можно убивать! Тогда все было бы просто и ясно! Но он осуждает других за убийство незнакомого Ворона, а сам…
— Да пошел ты! Лицемер! Когда ты уже перестанешь лгать мне!
— Я никогда тебе не лгал, придурок сумасшедший!
Рейвен выпустил когти и ощутил сильнейшее желание вонзить их предателю в горло. Затем резко взлетел, перепугав людей на улице, и умчался прочь.
Почему этот паршивец вел себя так, будто не понимал в чем дело?! Сколько можно биться головой о стену лжи, возведенную им? Почему Нил вообще прятался за ней от Рейвена, он же никогда не был трусом, так зачем продолжал лгать? И как эту чертову стену сломать и заставить его сказать правду?!