Время вслух

Кашежева Инна Иналовна

но не мужские,

а свои.

Гнев копят медленно супруги

для окостюмленной жены.

А жены?

Жены — руки в брюки:

«Эмансипация. Равны!!»

Что ж, их позиция надежна.

Но сильный пол придумал месть

и в транспорте любом нарочно

теперь не уступает мест.

А сердцеед —

тот процветает:

он раньше слышал от жены,

что юбок он не пропускает,

а так не скажешь про штаны!

Пусть выпускают ГУМы, ЦУМы,

идя за модой по пятам,

сплошные брючные костюмы —

спецовку современных дам.

Но надо одного бояться:

чтоб юбкам зря не пропадать,

мужья,

по опыту шотландцев,

начнут их скоро…

надевать!

ПРОБЛЕМЫ ДЕДА-МОРОЗА

С утра Дед-Мороз

красит свой нос:

Ура! У Снегурочки

помада, что надо…

Слушает нервно

январский прогноз,

и на лице его старом досада.

Он говорит — и это про нас:

«Что же вы, люди, с природою грубы?

Зимой надевай хоть «бананы» подчас,

но кто Дед-Мороза узнает без шубы?!

Нет ни почтенья у вас, ни стыда

(я ведь из сказки,

а сказка — прекрасна!):

куда ни посмотришь —

усы, борода,

как у меня, чуть не… с пятого класса.

Что ж, мода, ровесница нашей Земли,

не буду вязаться я с ней, оголтелой…

Только бы снег этот,

белый-пребелый,

в «Красную книгу» не занесли!»

В ЗАЩИТУ АКТРИС

Ах, сколько разговоров

о возрасте актрис!

У той — нарядов ворох,

у той — то грипп, то криз.

У той — поклонник новый,

у той — коварный муж.

Рецепт, на

все готовый,

от платьев вплоть до…

ДУШ.

Вся заново, сначала

придумана судьба.

Любая б не узнала

в «подследственной» себя.

Сюжет любви запутан,

все в кучу имена…

И сплетня, как шпицрутен,

над ней занесена.

От стольких околесиц

как не попасть в беду,

«стреляясь» через месяц,

«венчаясь» раз в году?

Должно быть чувство меры

хотя бы оттого:

откуда револьверы

у членов ВТО?!

А может, все же хватит

липучих фраз и глаз?

Она на сцене тратит

себя для всех для нас.

Улыбкою сверкая,

когда сама в аду…

Что делать?

Жизнь такая:

до смерти — на виду.

Ее не обрекайте

ходить сквозь строй весь век.

Товарищ обыватель,

актриса —

человек!

Ревнивый постскриптум автора:

Чужими бедами пленясь

(о, не кляните),

я мыслю: «Это и про нас,

как на корриде».

Актрисы вечно на виду,

а мы — за кадром.

Быть на виду,

как жить в аду

с чертями рядом.

Ломал меня,

верша свой бег,

и ямб и дактиль…

И поэтесса — человек,

поверь, читатель!

СЛУХИ

Слухи, слухи, слухи,

распахнутые рты…

Мои же губы сухи,

от слухов заперты.

Им-то что за дело

до этого всего:

куда она глядела

и сын ее в кого?

Но, пряча губы в руку,

вновь кто-то шепчет вслух: