Время Вьюги. Трилогия
Шрифт:
— Госпожа Ингегерд даст вам знать, если что-то вспомнит, — в голосе Наклза, наконец, прорезалась неприязнь. — Мы уходим.
Мешать им, разумеется, не стали. У полицейского участка они взяли извозчика. Магрит понятия не имела, куда они сейчас поедут и стоит ли ей ехать с ними. Она вопросительно покосилась на Наклза, но маг был слишком занят тем, как бы не дать Кейси споткнуться, чтобы лишний раз глядеть по сторонам.
У дверцы пролетки Магрит становилась, не зная, что делать дальше.
— Садись, — распорядился
— Наклз… ради всех богов, не туда, — взмолилась нордэна.
Маг на секунду опешил. Рэдка видела, как беспомощно он взглянул на Кейси, потом поджал губы и назвал свой адрес.
Пролетка с мягким шумом тронулась и покатилась по мостовой.
Кейси едва слышно бормотала что-то свое. Рэдке чудились слова «мама» и почему-то «письмо», но вскоре она сообразила, что нордэна, наверное, говорит на своем языке и она, Магрит, никак не может его понимать.
Сохранись у Ингмара способность кого-то жалеть, он, наверное, пожалел бы следователя. Интеллигентного вида мужчина в очках битых полчаса пытался выяснить, кто Зильберг таков и зачем он это сделал. Вопреки расхожим байкам о калладской системе правосудия, никакого мощного жандарма с дубинкой за его спиной во время допроса не стояло.
— Вас зовут Вигнанд Мауэр? — в тридцатый раз мягко спросил следователь. Потом со вздохом вопросил то же самое на рэдди. И даже кое-как на ломаном виари.
Зильберг молчал, глядя на пустой лист бумаги, лежащий перед ним на железном столе.
— Вы знали Ингегерд Вейду? Вы знали ее?
«Куда лучше, чем хотел бы», — отрешенно подумал Ингмар, представляя себе снежинки, пляшущие на белом листе. Или, например, черемуху. «Надо же, раз в жизни дал такой точный прогноз. Или не прогноз? Впрочем, уже без разницы».
— Зачем вы стреляли? Перестаньте делать вид, что вы не понимаете морхэнн! Рэдцы его прекрасно понимают…
— Да не рэдец я, — впервые изволил подать голос чистокровный калладец Ингмар. Не следовало превращать его личное дело в повод для массовой облавы в публичных домах и выдворения из столицы рэдских дворников. — Я калладец. — «Да, я ее знал. Да, я хотел ее убить и убил. Нет, я не культист, не сектант и не бывший любовник. Еще обязательные вопросы будут?» — Можно мне выпить воды?
Следователь, до этого безуспешно воевавший с отмалчивающимся убийцей, даже несколько удивился такому результату и быстро кивнул:
— Да, сейчас принесут. Так как вас зовут?
— Ингмар. Дайте мне воды, потом поговорим.
Маг с огромным наслаждением выпил стакан воды, холодной и почти сладкой на вкус. Это, вероятно, было последнее удовольствие, которое осталось ему в жизни — выпрашивать у следователя
«Таблетка от морской болезни», которую он все же взял у Немексиддэ при бегстве, оказалась не такой уж и горькой. Маг думал, будет хуже.
Снежинки на белом листке метались все быстрее.
Следователь, видимо, что-то понял, прокричал, но звуки с трудом пробивались через обволакивавшую Ингмара тишину.
«Все равно они бы не поверили. Все равно ничего нельзя изменить и ничему нельзя помочь».
Разыгравшаяся на бумаге вьюга постепенно заносила допросную.
Все, что шло за этой вьюгой, Ингмара больше не касалось. Последний месяц он жил взаймы, и пора было возвращаться.
Маг уронил голову на грудь.
«Все в мире очень просто, и проще всего — мы. Аксиома Тильвара — фикция. Вещь, которой нет. Примитивная попытка загнать в категории слишком простой мир. Причины не порождают следствия, они лежат рядом, на одной плоскости, как следы коньков на льду. И только поэтому иногда пересекаются».
Ингмар не знал, бредит он или только что совершил открытие, способное перевернуть с ног на голову калладскую науку, он только знал, что уже никогда и никому об этом не расскажет.
А потом клубящаяся белая мгла стерла эти вопросы и вместе с ними — весь мир.
В гостиной Наклза было так тихо, что Магрит слышала, как тикают часы. Все происходящее казалось ей дурным сном, хотя за окном цвел солнечный день. Кейси сидела в кресле, подобрав под себя ноги, и тоскливо смотрела куда-то в угол. На столике между креслами стыл чай, к которому нордэна даже не притронулась, и стояла большая конфетница. Рэдка бросала вороватые взгляды на шоколад, но о том, чтобы в такой обстановке начать шелестеть фантиками, не могло быть и речи. Что поделать, в напряженных ситуациях ей всегда хотелось есть, а окружающие с завидным постоянством приписывали ее аппетит бесчувственности, так что приходилось держаться. Магрит украдкой покосилась на мага. Наклз с отсутствующим видом стоял у окна, вполоборота к ним, и тоже хранил молчание.
Все оставалось в точно таком же положении, наверное, с час. Магрит начало казаться, что она попала в театр, на сцену, вместо какого-то актера, и ее забыли предупредить, какую роль она играет в спектакле.
«Я так больше не могу», — подумала рэдка и поднялась.
— Наклз, да сделай же ты что-нибудь! — в сердцах сказала она.
— А я не бог, — ровно ответил маг, не оборачиваясь. — Ничего я не могу сделать.
— Кейси, ну поплачь. Ты же плакала!
— Что? — Кейси дернулась, как человек, разбуженный резким звуком. — Прости, что?