Время жестких мер
Шрифт:
– Прости, я переборщил. Никому в этом доме не угрожает опасность. Но уехать мы должны. А когда уедем, я расскажу тебе одну занятную историю, в которой сам еще до конца не разобрался. Я помоюсь, хорошо?
– Давно пора, – буркнула она.
Он добежал до ванной, помылся на скорую руку. Натянул кое-что из одежды. Вышел в черноту, сунув под мышку брюки. Он точно помнил, что оставил свет в коридоре. Тяжелый предмет разорвал воздух, тряхнуло до поджилок, искры брызнули из глаз. Он приземлился на коробку для белья, и словно дверь захлопнулась…
Состояние –
Когда он выбрался из коридора, порядок в голове восстановился. Шатаясь, добрел до спальни. Пусто. В квартире никого не было. Колченогий стул валялся рядом с кроватью, одеяло убежало. Сверло вонзилось в череп, он застонал, повалился на кровать, сжав виски. Случилось то, чего боялся! Кто-то вошел, когда он мылся под душем. Открыл ключом или иным приспособлением, а может, взломал (можно проверить). Скорее всего их было двое. Один направился в спальню, другой остался в коридоре, ждал, пока из ванной, кривоногий и хромой… Кира сопротивлялась, зацепила стул, потащила одеяло. А вот со Смолиным решили не связываться. Добренькие. Не было инструкций насчет постороннего мужика?
Он изрядно тормозил. Все понимал, но действовать не мог. Сунул голову под кран. Боль удалялась, становясь тупым, зудящим беспокойством. Он снова метался по квартире, убеждаясь, что все понял правильно. «Муж» скорее не при делах. Орудовали двое. Одному трудновато скрутить сопротивляющуюся женщину, попутно вырубив ее дружка. Он осмотрел замок. Дверь не закрыта, собачку заклинило – язычок из ржавой коробки торчал на несколько миллиметров – замок вскрывали без профессионального изящества, с помощью грубой отмычки, разворошив внутренности. Версию о появлении «мужа» можно благополучно отбросить.
Он выбежал из квартиры, помчался вниз, громыхая по ступеням, нагнулся над зловонным недоразумением, затряс, как будто собрался оторвать последнюю ногу. Алкоголик возмущенно захрапел. Прекрасный очевидец. На ощупь добрался до машины. Вроде цела, шины в порядке, разбитых окон не видно, да и «пищалка» приятельски подмигивала. Пробки выбило из ушей – шум и гам, совсем недалеко. Пьяная ватага развлекалась. Гремела посуда, развязно гоготала баба. Нормальное время для отдыхающего люмпена – чай не на работу с утра…
Он отключил сигнализацию, вынул из багажника биту. Боль ломала череп. Эх, сейчас бы здоровья и пару жизней… Он побрел искать новые приключения. Компания развлекалась на торце барака. В качестве стола использовали крышку погреба. Несколько теней пошатывались вокруг «скатерти-самобранки». Кто-то не мог уже стоять, валялся. Компания гоготала, маты сыпались, как из рога изобилия. Настала тишина – люди дружно выпивали.
– А это че за кекс? – Луч света от дедовского фонаря ударил в лицо.
– Э-э, братва, да он с битой! – радостно завизжал
– Кто с битой п-придет, т-тот от биты и п-подохнет… – глубокомысленно заявил самый начитанный и образованный.
– Я с миром, леди и джентльмены, – хрипло вымолвил Смолин. – Маленький вопрос, если позволите. А бита – это так, от комаров.
– Да на хрен он нам нужен, этот умник? – вякнул третий. – Ишь, нарисовался… Мочи его, чуваки! Это бабка Квазимодовна племяша подослала – опять пи…деть будет, что мы ей спать не даем!
– Да не похож он на племяша Квазимодовны, – засомневался кто-то. – Одет не по-нашему, харя протокольная…
– Все равно мочи!
Смолин отступил и поднял биту. Уж парочку успеет пригреть. Наиболее борзый уже отправился в наступление. Но кто-то схватил его за рукав.
– Постой, Хасьян, – заговорила пьяненькая, но еще стоящая на ногах женщина, – этого кекса я, кажется, знаю… Был он тут намедни, вопросы задавал. Говорил, что из полиции, ксивой тряс, жильцами нашими, понимаешь, интересовался… – Он подошла поближе, всмотрелась. Он узнал эту бабу – такую не забудешь.
– Да какой он мент, – фыркнул всезнающий забулдыга. – У ментов другие хари. А кабы и мент, мы че ему, убиваем тут кого?
– Щас убьем, – загоготал хулиган.
– Я тоже подумала, что свистит он все, – проницательно заметила «Джульетта» рабочей окраины. – Но вроде не хамил, вежливый был. Тебе чего надо, парень?
– Здравствуйте, сударыня, – прохрипел Смолин. – Возможно, я не мент, но по роду деятельности расследую преступление. В прошлый раз вы мне помогли, я это не забуду…
– Слушай, крендель, тебя что, по башке хрякнули? – осведомился самый наблюдательный. – Тормознутый ты какой-то, взъерошенный.
– Хрякнули, мужики, – вздохнул Смолин, – чуть не убили, битый час в отключке провалялся… в восемнадцатой квартире. Женщина там живет…
Девица заржала.
– Так вот у тебя какой интерес. Зазнобу нашел – с тараканами в башке. А мне мозги парил…
– Прости, подруга, – покаялся Смолин. – Сложно это все. В общем, то ли час назад, то ли минут пять дверь взломали, меня по черепу, а ее увезли… Может, видели чего?
– Держи, страдалец. – В лицо ему дыхнули отменной сивухой и сунули полный стакан. Ну что ж, не самый скверный вариант развития событий. Вот только качество изделия… уж явно не «Хванчкара» с солнечных виноградников Кахетии.
– Да вроде за рулем, – смутился он.
– Ну и что? – резонно вопросил «податель сего». – Ты тяпни, тяпни, полегчает. Кому ты нужен в три часа ночи?
Гнев непроизвольно сменился на милость, он принял стакан дрожащей рукой, вылакал пойло, забыл про свою биту. Неужели эту «классику жанра» до сих пор производят? Занюхал судорожно рукавом. А ведь и впрямь полегчало.
– Спасибо, мужики, – поблагодарил он почти искренне.
– Слушай, ты это… – кокетливо пихнула его в бедро «старая знакомая». – В натуре, что ли, к девке тронутой неровно дышишь? Во дела, блин… Чего в этой жизни не бывает… Эй, мужчины, а ведь без балды минут двадцать назад машина подъезжала. Шумели там в кустах, отсюда не видать было.