Время жить - 3. Осколки мира. Часть 2
Шрифт:
Признаться, по дороге я обдумывал фразу, небрежно брошенную Мартином, – о том, что я знаю толк в старине. Что он, черт возьми, имел в виду? Меня одолевали нехорошие и тревожные подозрения. И не понятно, то ли я, как та пуганая ворона, шарахаюсь от каждого куста или даже иллюзии такового, то ли… он и в самом деле догадывается о моем истинном происхождении или даже точно знает!
«Ужасно, когда преступление совершает врач. У него сильные нервы и опасные знания», – вспомнилась мне цитата из Шерлока Холмса. А если врач проводит расследование? Именно
Что он вообще обо мне знает? Что подозревает? Правда, если бы он не только заметил, но и доложил, куда следует, то вокруг меня еще до отлета началось бы некое шевеление. А его, пожалуй, не было. Беседу с Иваном Александровичем в день отлета в Америку я бы отнес, скорее, к доводам против. Мне, по крайней мере, доверили важные сведения и зародили во мне сомнения в официальной версии.
Хотя, с другой стороны, Дэвид меня точно в чем-то подозревает. И может быть, меня не трогают по той простой причине, что я уже нахожусь на корабле и точно не покину его до конца полета?..
Так ни до чего не додумавшись, я переступил порог рубки и тут же уперся в спину долговязого Джона.
– Извини, Костя, – он отступил в сторону, давая мне проход.
Похоже, ждали только меня. В рубке находились Марк с кэпом, Дэвид, Джон с Эриком, вахтенный пилот Мичиёши и Цветан, хотя время его вахты уже завершилось. В воздухе висели сразу пять виртуальных экранов с телеметрией.
– Итак, все в сборе, – подтвердил мое предположение Коржевский. – Костя, расскажи, что произошло на вашей вахте. Постарайся дать максимальные подробности.
Я чуть прикрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться, и начал докладывать.
– Костя, ты говоришь, что переход двигателя на более высокий режим был абсолютно спонтанным? – сразу же возбужденно перебил меня Эрик.
– Да, у меня возникло именно такое впечатление. Перемена произошла мгновенно и внезапно. Никаких признаков накопления каких-либо изменений, приближения смены ритма мы не заметили.
– Их и не было, – сухо заметил Дэвид, продолжая изучать показания датчиков.
– Но это же невозможно!
Эрик сильно загрузился проблемой, и я его прекрасно понимал. Наш двигатель – это сложнейший комплексный агрегат, уникальный в своем роде. По стоимости и сложности изготовления он, по-моему, превосходит весь остальной «Одиссей», вместе взятый. Эрик был одним из тех, кто его проектировал, строил и вводил в эксплуатацию. И если оказывается, что он не до конца знает возможности своего детища, это плохо. Для всех нас.
– Это выглядело именно так, но может, мы чего-то просто не увидели, – у меня вдруг возникло новое предположение. – Не исключаю, что кто-то подтолкнул процесс извне. Или в двигателе включилась заложенная еще на Земле программа.
– Почему ты так думаешь? –
– Потому что у любой аварии, любого инцидента есть свои фамилия, имя и отчество, меня так учили. Потому что, как говорил один из великих деятелей прошлого, котли сами по себе не взриваются, двигатели сами по себе не включаются!
Последнюю фразу я проговорил с характерным акцентом. Кажется, меня не поняли. Но в этот момент я внимательно следил за реакцией своих товарищей.
Кэп хмурился. Я ощущал его озабоченность. Еще бы, я практически открытым текстом заявил, что кто-то из нас занимается некими тайными и наверняка темными делишками с неясными целями.
Марк спрятался за своими инфор-очками, которые, такое впечатление, закрывали у него все лицо. Он еще и сделал стекла дымчатыми, почти непрозрачными, поэтому я не смог уловить его взгляд.
Дэвид… Он настолько невозмутим, что это вызывает подозрения. Впрочем, это нормально. Он подозревает меня в принадлежности к неким спецслужбам, я – его. И не без причины.
Джон просто созерцает и чего-то терпеливо ждет. Ему наше разбирательство совершенно не интересно.
Эрик, наоборот, возмущен и рассержен. Кому понравится такая подстава, да еще и за его спиной?!
Цветан дисциплинированно ожидает, когда к нему обратятся. Этот вопрос точно не его уровня. Хотя, кто знает?.. Вдруг его внешняя простота является маской? Заурядных людей в нашем экипаже нет, а корабль лучше него знает, наверное, только Кэнджи. И вообще, достаточно вспомнить, как он под Новый год навел меня на трюм с контрабандным шампанским! А почему, кстати, он тогда обратился именно ко мне, а не, например, к нашему завхозу Сергею?..
Наконец, Мичиёши тоже выглядит совершенно посторонним. Он на вахте и, будто бы, даже не прислушивается к нашему разговору. Но… рука лежит у него на эфесе меча. Причем не просто лежит. Не сомневаюсь: если что, он сможет выхватить оружие в один миг.
– Костя, чего ты замолчал? – прервал мой короткий транс Коржевский. – Продолжай.
– Да, конечно… У меня тогда даже возникла мысль, что так оно и должно быть, просто меня почему-то не поставили в известность либо я сам что-то пропустил. Дело в том, что обычно автоматика мгновенно гасит любые отклонения, мы и сообразить ничего не успеваем. А в этот раз она не отреагировала. Словно все в норме. И оно действительно воспринималось как норма.
– Что ты имеешь в виду? Поясни, пожалуйста, – попросил Эрик.
– У меня было ощущение некой правильности. Будто кораблю самому хотелось ускориться, показать всю свою мощь. Ему все было только в радость.
– Интересное впечатление, – заметил кэп. – Цветан, а ты что скажешь? Подтверждаешь?
Нет, Цветан не подтвердил. Он тоже отслеживал обстановку с помощью биотоков, но у него возникло впечатление чего-то громадного, могучего и опасного, рвущегося с цепи. Разъяренного волкодава или целого быка! Однако и по его ощущениям все произошло внезапно и шло как бы изнутри.