Время жить (трилогия)
Шрифт:
В этом бывшем гараже и размещался их завод. Вернее, два десятка разнообразных станков, площадки для сборки и две гудящие дизель-электростанции в соседнем помещении. По стенкам змеились кабели, пахло смазкой и горячим металлом, а в дальнем углу время от времени сыпались искры и ярко вспыхивал огонь электросварки.
– Роскошно живете, – заметил Урган, входя в небольшой кабинетик главного инженера. – Вся округа уже вторую неделю всякими коптилками пробавляется, в больнице электричество на час в сутки включают, а у вас тут – целая иллюминация.
– Так все ж для дела, – пожал плечами инженер, человек еще молодой, моложе Ургана, но
– Не впечатляет, – признался Урган, осмотрев новенькую мухобойку. – Грубоватая работа.
– Что поделать, все приходится изготовлять вручную. Но думаю, с завтрашнего дня доведем производство до трех штук в день. И по пять-шесть ракет.
– Мало, мало!
– А как иначе, господин полковник? Имея только то, что у нас есть, о массовом производстве нужно забыть. А ваши мухобойки и, особенно, ракеты к ним – не только весьма сложные изделия, но и совершенно новые для нас.
– Я знаю, что вы и так сделали трудовой подвиг, – серьезно сказал Урган. – Но бог с ними, этими мухобойками. Штук двадцать у нас есть, от дюжины танков отобьемся. Сейчас нам нужна более мирная продукция, но обязательно в больших количествах. Компактные и надежные источники питания для раций. Лопаты, кирки и всякий столярный инструмент. И главное, печки. Как можно больше переносных печек. После всех бомбежек двадцати тысячам человек в районе приходится жить в развалинах или под открытым небом и готовить себе пищу на кострах.
– Я понимаю, – инженер наклонил голову. – Но при всем желании мы не в состоянии дать больше того, что мы можем дать.
– А если подключить дополнительные мощности? Повторить ваши раскопки на заводе? Вы сами говорили мне, что он пострадал меньше, чем кажется на первый взгляд.
– О, да! Теоретически, мы могли бы даже восстановить наш литейный цех и выплавлять сталь из металлолома. Но электропечь, которая у нас там стоит, пожирает уйму энергии.
– Проклятье! – Урган ударил ладонью по столу. – Все упирается в эту энергию! И уголь или дрова, насколько я понимаю, вряд ли спасут положение?
– Вряд ли. Наша покойная электростанция работала на мазуте, равно как и почти все котельные в городе, так что угля у нас мало. А вот электростанция на дровах… Я, признаться, об этом думал, но расход топлива будет колоссальным. А лесов поблизости нет…
– Интересно, как выходили из положения наши предки? – поинтересовался Урган. – У них-то не было ни угля, ни нефти.
– У них не было и промышленности. А вокруг городов сажали плантации деревьев тешу, они за десять лет вырастали до двадцати метров в высоту и метра в обхвате.
– Жаль, что у нас нет этих деревьев. Может, разве что в зелентресте…
– А есть ли у нас десять лет, господин полковник? И дадут ли пришельцы нам заняться строительством электростанций и посадкой лесов?
Урган устало вздохнул.
– До последнего времени у меня не было ни времени, ни желания задумываться о будущем. Пережил день, и ладно. Но серьезных бомбежек нет уже три дня. Я надеюсь, их уже и не будет. Просто незачем. Что будет дальше? Не знаю. Дадут ли пришельцы нам восстановить разрушенное? Я думаю, нет. Но можем ли мы сделать что-нибудь реальное? Я думаю, да. Нам надо только немного перевести дух. Оторваться от всех сиюминутных, насущных проблем, которые нам приходится срочно решать, и которые занимают у нас все двадцать часов в сутки. Нам нужно перестроиться, признаться
– Это верно, – согласился инженер. – Признаться, я до сих пор подсознательно жду, что вот-вот придет помощь из центра и можно будет начать восстановительные работы.
– Аналогично. Но помощи не будет. И нам нужно надеяться только на себя. Мы словно превратились в какой-то мелкий баронат после распада Тогродской Империи. Но все равно, нам нужно думать о перспективе. Даже если через неделю или две начнется настоящее вторжение пришельцев. Пока есть шансы, сдаваться нельзя! И я думаю вот о чем. Пока все замыкается на меня как на военного комиссара района. Но раз район стал маленьким отдельным государством, нам нужно свое маленькое правительство. Не тот дискуссионный кружок, что у нас есть сегодня, а некая иерархическая система управления, которая могла бы обеспечить порядок. Я один абсолютно со всем справиться не в состоянии.
– И насколько велико наше… государство? – поинтересовался инженер.
– Район Нейсе. Может, еще немного. Какой-то точной границы нет. Все определяет связь с окраинами по радио или курьерами. Так вы согласитесь войти в наше правительство в качестве… скажем, министра промышленности? Непосредственно заниматься производством на нашем заводе, думаю, сможет и кто-то другой.
– Согласен, – инженер раздумывал не больше двадцати секунд. – И еще. Я, кажется, придумал, как можно немного улучшить положение с печками. У нас на складах было много листовой стали. Думаю, ее не сложно будет откопать. Нам понадобится помещение. Желательно, под землей и с хорошей вентиляцией и тягой. Мы поставим там кузнечный горн и начнем нагревать и гнуть листы. Печки тогда получатся, скорее, как коробки, но, думаю, сойдет.
– Конечно, сойдет! Только расскажите все это поподробнее майору Гечи Раро, он вам все организует. Вот только чем же тогда станет наш завод? Деревенской кузницей?
– Господин полковник, не смотрите на кузнецов свысока. В свое время они на многое были способны. Просто сейчас об этом мало кто знает.
Выйдя из кабинета инженера, Урган сразу же перестал думать о заводе. Были у него и другие проблемы, поважнее.
И самая главная среди них – бездомные. Более двадцати тысяч человек, оставшиеся в живых после бомбежек, но потерявшие все – дома, имущество, средства к существованию, часто – родных и близких… Чем можно помочь этим людям? Как их накормить? Где разместить? Чем занять? И как, наконец, вновь не подставить их под новые удары пришельцев?
У Дэсса Ургана защемило сердце. Восемь дней прошло – и каких дней – но воспоминания по-прежнему так же больно отравляют душу…
Фатальная, трагическая ошибка. Они тогда еще полагали, что пришельцы бомбят только города, и разместили эвакуированных из Нейсе на разрушенной авиабазе. Ряды палаток прямо на летном поле с наспех забросанными щебнем воронками… Тут же походные кухни… Полевой госпиталь… Играющие дети, белье сушится на распорках…
Какой-то пришелец сбросил на лагерь всего лишь три, но какие-то особенно дьявольские бомбы. Немногие оставшиеся в живых рассказывали потом, что лагерь на несколько секунд словно окутал густой молочно-белый туман, вдруг превратившийся в ревущую стену пламени. В эпицентрах взрывов не осталось тогда никого – ни живых, ни мертвых. Только тускло блестящие линзы расплавленного бетона…