Время жить (трилогия)
Шрифт:
– Господин капитан, – слабым голосом позвала пожилая женщина, прижимающая к себе баул. – Нам нужно спуститься в каюту. Где здесь можно лечь?
– Ложитесь прямо на палубу! – захохотал Чоко. – Вы не на пассажирском лайнере, мадам! Это обычная рыбацкая лайба. Здесь нет каюты, а в той каморке в носу будем попеременно спать я и мой матрос. А хотите вниз – пожалуйста!
Чоко, двигаясь по палубе так, словно никакой качки не было и в помине, галантно откинул в сторону крышку большого люка. Оттуда шибануло мощным запахом гнилой рыбы. Браток, и без того нежно зеленый, не выдержав,
– Не хотите? Так я и думал. А вот рыбке нравится, ха-ха! Сцепите зубы, мадам, и думайте о чем-то приятном. Например, о Валезе. Или, еще лучше, расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие. У вас, наверное, еще не было такой романтичной морской прогулки, ха-ха!
Солнце быстро зашло, и все вокруг окутала мокрая темнота. Ни берега, ни его огней уже не было видно. Время от времени шел дождь, а волны начали плескать через борт. Ветер усилился и пробирал до самых костей.
– Выпейте, – из темноты вдруг появился Чоко с большой кружкой в руке. – Это горячий грог. Пусть не говорят, что я не забочусь о пассажирах, ха-ха. Еще не раздумал идти в Валез?
– А ты? – лязгая зубами, спросил Ворро. – Держу пари, что у тебя тоже давно не было такой милой ночки?
– Ерунда! – засмеялся Чоко. – Ты не видел, что такое настоящий шторм! Тогда ты бы у меня вспотел у помпы! Сейчас самая нормальная погода, а для конца осени так вообще прекрасная. Пей скорей, освобождай посуду!
Ворро залпом выпил горячий крепкий напиток, и ему сразу стало лучше. Вытащив из рюкзака пластиковое полотнище, он завернулся в него как в кокон и задремал. Рядом кое-как устроился Неллью. Свое полотнище он отдал женщине с ребенком и щелкал от холода зубами до самого рассвета.
Весь следующий день суденышко двигалось под парусами, каждые полчаса меняя галс и подставляя волнам то правую, то левую скулу. Ветер посвежел и нес с собой водяную пыль, которую он срывал с верхушек невысоких острых волн, время от времени взбухающих белыми гребешками. Всеми пассажирами овладела апатия, и к обеду, щедро предложенному Чоко (каменные сухари, соленая рыба и много-много кипятка), почти никто не притронулся. Сам же Чоко был в прекрасном до безобразия настроении и постоянно шутил, прохаживаясь по поводу то одного, то другого пассажира. Отвечал ему только Ворро и иногда пожилой интеллигент, которого шуточки, похоже, доставали больше всех. Лучше всех чувствовал себя маленький мальчик. Он бесстрашно лазил по всей шхуне, и мать то и дело испуганно кричала ему, чтобы он обязательно держался и не выглядывал за борт.
Поздно вечером, когда уже стало темнеть, на горизонте появились огни, вызвавшие коллективный вздох облегчения.
– Нет-нет, – засмеялся в ответ Чоко. – Это не про нас. Мы сейчас ляжем в дрейф и пристанем к берегу рано утром.
– Это невозможно, – простонала пожилая женщина. – Я не переживу здесь второй ночи.
– Почему мы так медленно плыли днем? – немедленно подхватил ее муж. – Если бы вы не выключили двигатель, мы бы уже давно были на берегу.
– Ага, – решил не остаться в стороне один из братков, тот, что покрепче. – Ты это, в натуре, рули к берегу!
– Тихо, ша! – Чоко крепко стоял на ногах,
Ясно было всем.
Вторая ночь в море была еще более тяжелой, чем предыдущая. Дождь шел, почти не переставая, к тому же ветер усилился, и суденышко немилосердно качало. Серый рассвет застал шхуну, на палубе которой скорчились в разных позах девять измученных до предела взрослых и один сладко спящий ребенок, скользящей под стук мотора по слегка поутихшим волнам вдоль неприветливого скалистого берега.
Грозно шумящий прибой, казалось, не допускал даже мысли о высадке, но Чоко и в самом деле знал здешние места. Войдя в узкий проход между скалами, шхуна оказалась в крошечной бухточке. Мотор стих, и она по инерции мягко прокатилась вперед, почти уткнувшись носом в берег. Под килем заскрипела галька. Небольшая волна, пробравшаяся в бухту с моря, легко стукнула в корму.
– Поезд прибыл на конечную станцию. Господам пассажирам просьба заплатить за проезд и покинуть вагоны! – весело произнес Чоко.
Он уже снял свой клеенчатый плащ и зюйдвестку, облачившись в неприметную коричневую куртку, доходящую до середины бедер. В руках он держал небольшую дорожную сумку и пару ботинок.
– Вы тоже сходите на берег? – удивился Неллью. – А свое судно вы что, бросаете?
– А ты думаешь, я до конца жизни собирался возить на нем контрабандный спирт и ловить рыбку? – засмеялся Чоко. – Нет, в Гордане у меня будет собственная яхта, а богатые туристы будут называть меня господин Чоко! Ладно. Хорош болтать. Домари, где ты, черт тебя возьми?!
Сонный матрос, тоже уже переодевшийся в гражданскую одежду, сбросил сходни, по которым все перебрались на берег, почти не замочив ног.
– Вот что, – деловито сказал Чоко. Он уже сменил обувь и теперь походил то ли на сельского учителя, то ли на горожанина, выбравшегося на природу. – Здесь мы с вами расстаемся. Идите по кромке берега, переберетесь вон за тот мыс – увидите небольшой городок. Если не знаете языка, советую сразу же сдаться властям. На то, чтобы самим добраться куда-то дальше, у вас нет никаких шансов.
– А ты? – подозрительно спросил один из братков, тот самый, что всю дорогу страдал от морской болезни.
– А я язык знаю. Поэтому волен делать все, что захочу. И не стоит, кстати, делать резких движений. Я не хочу неприятностей, но положу каждого, кто попробует двинуться в мою сторону! Поэтому все повернулись, и пошли по бережку. А я за вами пока отсюда понаблюдаю.
– Пошли, – Неллью тихонько тронул Ворро за рукав. – Я думаю, нам ничего другого не остается. И чем скорее мы уйдем, тем лучше.