Время жить. Пенталогия

Тарнавский Виктор Вадимович

– Это заметно, – усмехнулся главный. – У вас вышло, скажем так, весьма эмоционально. Читаешь, и прямо… это… кипит разум возмущенный!

– Кипит, – согласился Билон. – Понимаете, одно дело – слышать о таких вещах, и совсем другое – сталкиваться с ними воочию. И что меня больше всего поразило – вроде бы, крупная корпорация, обороты в сотни миллионов, и что им стоило выплатить нормальную компенсацию и решить все тихо, мирно и полюбовно!? Так нет, полтора года буквально выгоняют людей из их домов, нарушают законы, нанимают каких-то бандитов, покупают полицию, суды, чуть ли не администрацию всего дистрикта! Творится

возмутительная несправедливость, но никто этого словно не замечает! Просто становится больно и обидно, что в нашей стране возможен такой беспредел!

– Но кое-где вы все-таки сдерживали свое гневное перо, – заметил редактор.

– Увы. Сдерживал. Признаться, в какой-то момент мне просто стало страшновато. Вы ведь знаете, в нашей стране неприкосновенных людей нет. Убивают депутатов, прокуроров, губернаторов, что там говорить о скромном журналисте? И… вы сами читали, что происходит там. Мне моих ног жалко, они, в конце концов, меня кормят. Да и кое-каких документов мне достать так и не удалось. Поэтому о многих вещах пришлось умолчать.

– А вы не молчите, – посоветовал редактор. – Поверьте, "Курьер" может постоять и за вас, и за себя. Давайте уж все концы. Вы ведь можете?

– Могу, – хищно улыбнулся Билон. – Ручаюсь, голословных слухов там не будет. Только проверенная, хотя и не всегда подтвержденная документально информация. Когда вам принести материал?

– Желательно, часам к двум. Я бы хотел видеть вашу статью в завтрашнем приложении.

– Я постараюсь, – медленно сказал Билон.

Он был удивлен. В еженедельное приложение к "Курьеру", выходящее по выходным дням, попадали только самые выигрышные материалы. Распространялось это приложение по чисто символической цене, и читала его, без всякого преувеличения, вся Гордана. Неужели главному так хочется раздуть скандал? Что же, дело хозяйское…

– И еще, – остановил редактор Билона, уже встающего из-за стола. – Я бы хотел оговорить один момент. Причем здесь Движение? Мне кажется, к вашей истории оно не имеет особого отношения.

– Движение здесь как раз очень причем, – возразил Билон. – Они единственные, кто вступился за этих несчастных людей. У меня возникло впечатление, что если бы не помощь Движения, всех их просто тихо задавили бы за пару месяцев. Все эти судебные тяжбы, постоянные обращения к властям, апелляции…

– Я понял, – прервал его редактор. – Но давайте просто сосредоточимся на жертвах, хорошо? Я хочу, чтобы люди рыдали, когда они будут читать вашу статью. Крупная корпорация, принадлежащая известному бизнесмену, давит и душит ни в чем не повинных людей – это так трогательно. Понимаете, читательская аудитория приложения имеет свои особенности…

– Хорошо, – скрепя сердце сказал Билон. – Я учту ваши замечания.

– Да, и когда закончите, снова загляните ко мне. У меня есть для вас новое задание. И кстати, оно касается именно Движения. Вам известно о процессе, который на следующей неделе открывается в Зейгалапе?

– Э-э-э… Признаться, я не следил за такими вещами. Последние две недели у меня были очень сильно загружены…

– И все-таки, я бы хотел, чтобы вы взяли эту тему. Речь идет о ранении полицейского на демонстрации.

– Кажется, я помню. Но это ведь было совсем недавно!

– Да, двадцать первого, по-моему.

– И уже начинается судебный процесс? Так

быстро?

– Ну, вы же знаете, для дел, рассматриваемых по Закону о бунтовщиках, предусмотрено ускоренное производство. Вы убедитесь, там проблема намного шире единичного случая.

– Не знаю, – пожал плечами Билон. – В любой организации хватает своих экстремистов. А в заговоры я, простите, не верю. Признаться, я не разбираюсь в политике и не разделяю взгляды Движения, но в последнее время я их начал уважать.

– Тогда вам тем более нужно ехать в Зейгалап. Уверен, что там вы узнаете о многих новых для себя вещах. Вот увидите, этот процесс будет играть для всей нашей страны огромное, прямо-таки судьбоносное значение!

"А неплохой получился материал", – усмехнулся про себя Билон, спускаясь по лестнице. Как прочитаешь, так прямо хочется воздеть руки к небу и возопить: "Доколе?!"

Конечно, главный был прав. В полном виде статья вышла намного сильнее, можно сказать, убойнее. И вряд ли кто-нибудь его теперь тронет: после такой огласки – себе дороже. Будь он на месте той фирмы, наилучшим вариантом было бы признать поражение и тихо спустить дело на тормозах. Хотя… Майдер Билон немного заколебался, вспомнив отморозков, с которыми ему пришлось там общаться. Нет, с этой точки зрения, новое задание, да еще в другом городе – оптимальный выход.

Подумав о новом задании, Билон почувствовал неловкость. Ему было неудобно перед людьми из Движения, от которых в окончательном варианте статьи не осталось ни строчки. Небось, прочитали уже вышедшее вчера приложение и теперь костерят его на все корки. Впрочем… Они хорошо знают, как не любит Движение газета "Курьер", да и он сам предупреждал их о возможности такого исхода…

И все равно они помогли ему. Вывели на нужных людей, которых он иначе мог бы разыскивать не один день, показали ему кое-какие документы, защитили от местных громил, уже тогда активно возражавших против его изысканий. И причем, не требуя ничего взамен, кроме надежды на то, что столичный гость напишет прямую и честную статью, которая покажет вещи такими, как они есть. Хочется верить, что он не обманул их ожиданий.

Спустившись в подвальный гараж, Билон первым делом открыл багажник своей машины и положил туда сумку с вещами и большой чемодан с аппаратурой. Папку с документами, которую он нес под мышкой, поколебавшись, бросил туда же – все равно, в дороге у него не будет времени ознакомиться с материалами. Да и нет, признаться, желания их читать. Главные факты он знает, а все остальное станет ясно в ходе процесса.

Захлопнув багажник, Билон сел за руль. Мотор включился, как всегда, сразу – маленький вездеходик производства уже не существующей страны не уставал убеждать его в своей исключительной надежности. Билон уже и думать не хотел, чтобы заменить свою "Алорру" чем-то другим. Кроме того, как он недавно выяснил, к чинетскому автомобилю подходили запчасти от валезского "Груйера".

Билон медленно выехал из гаража и, улучив момент, влился в поток машин. Конечно, можно было выехать и попозже – утро, начало нового рабочего дня, начало новой недели, улицы забиты автомобилями, – но ему почему-то хотелось покинуть дом как можно раньше. Наверное, потому, что в этот раз он не чувствовал воодушевления от предстоящего ему нового дела.