Время жить

Ayliten

– В отличие от тебя, Рон, у Гарри есть чувство ответственности, - заявляет Гермиона, забирая у уже слегка захмелевшего друга бутылку.
– Хватит, хочешь, чтобы тебя опять расщепило?

Рон передергивается, видимо, вспоминая, и безропотно отдает выпивку. На часах - почти полночь, и друзья начинают собираться в Нору, хотя я не против даже, чтобы они остались ночевать - я живу один, и огромный пустой дом по вечерам меня угнетает, а впереди все равно выходные. Но они непреклонны - Молли просила помочь с завтрашним праздником в честь какой-то тетушки, видеть которую

Рон не испытывает никакого желания, так что завтра с самого утра у них куча дел.

– Жду не дождусь, когда уже закончится ремонт в нашем доме, и мы можем съехать, - угрюмо бурчит он, надевая куртку.

– Рон, как ты можешь! Это же твои родственники! До встречи, Гарри, - улыбается на прощание Гермиона, и они аппарируют.

Я остаюсь один. Спать не хочется, но и сидеть в огромной пустой комнате - тоже.

Даже не пытаясь убрать тарелки и бокалы, оставшиеся после посиделок с друзьями, я выхожу из гостиной. Хорошо, что Гермиона этого не видит - хоть ее одержимость борьбой за права домовиков сошла на нет, подруга все равно считает, что я слишком изнуряю Кричера работой. Рон на эти заявления только посмеивается и замечает, что в моем доме этот домовик скоро уже забудет, что такое уборка и готовка.

Здравое зерно в словах рыжего есть - все лето я, и правда, появлялся дома исключительно редко. Жизнь, свободная от постоянной опасности, пьянила не хуже вина, и первые недели мы просто радовались простым, но таким удивительным вещам - теплому солнцу, красивым девушкам, вечеринкам и долгим ночным прогулкам.

А на исходе июля, за несколько дней до моего восемнадцатилетия - праздник, свадьба Рона и Гермионы. И, как снег на голову - сообщение о помолвке Джинни Уизли и Невилла Лонгботтома.

И снова - гости, улыбки, тосты и танцы до упада.

За это лето было сыграно столько свадеб, и столько женщин, с еще почти незаметными животами, наводнило улицы Лондона, что складывалось впечатление, будто до этого момента люди отказывали себе в праве жить и радоваться. Особенно плохо с этим было, я думаю, в последние годы, с тех пор, как Волдеморт вернул себе тело душной июньской ночью.

Да я и сам поначалу чувствовал, что с плеч будто свалилась огромная плита, долгие годы пригибавшая меня к земле. Проснувшись однажды утром, я с огромным удивлением осознал, что можно просто жить - не думая постоянно об опасности, не просыпаясь посреди ночи от слепящей боли в шраме, не гадая, кто станет следующей жертвой пожирателей.

Правда, радость от победы смазывалась памятью о тех, кто уже никогда не узнает, как это - жить в свободном мире. Даже на самых веселых праздниках, когда вокруг царила атмосфера беззаботности, бесшабашности и вседозволенности, один бокал всегда поднимали молча - за тех, чьи места за столами опустели навсегда.

Мы потеряли многих. Какая отвратительная и циничная выходка судьба - я едва успел порадоваться тому, что наконец-то обрел близких людей, вроде Сириуса или Люпина, как их забрала к себе смерть.

Уизли тоже лишились Фреда - но они все вместе, поддерживают друг друга. А я, хоть все лето и появлялся в

Норе чаще, чем в собственном доме, все равно чувствовал себя немного не в своей тарелке. Я знаю, что и Молли, и Артур всегда рады видеть меня у себя, но как бы мне хотелось иметь хоть одного человека, к которому можно прийти и рассказать обо всем или просто помолчать вместе.

Раньше такими людьми были Рон и Гермиона, но теперь у них семья. Мы до сих пор встречаемся довольно часто, но ту пору, когда мы втроем были неразлучны почти сутками, уже не вернуть - она канула в прошлое вместе с учебой в Хогвартсе.

Гермиона советовала мне жениться, и, пожалуй, этот совет был неплох, разве что я совершенно не представлял, где нужно искать себе девушку. За всю свою жизнь у меня почти и не было серьезных отношений, не считая Джинни, но с сестрой Рона мы расстались, и она теперь счастлива с другим. А несколько случайных связей с фанатками, произошедшие за лето, я не воспринимал всерьез.

Правда, та же Гермиона уже несколько раз обращала мое внимание на то, что любая девушка с радостью выйдет замуж за национального героя, но вся загвоздка состояла в том, что мне не нужна была любая.

Хоть подавай объявление в газету.

«Гарри Поттер ищет спутницу жизни, которая окажется способна скрасить его долгие одинокие вечера».

Может быть, в самом деле стоило стать спортсменом?

И что, Поттер? Поездил бы по миру, поискал невест?

Я фыркаю собственным мыслям и распахиваю дверь спальни. Прохожу внутрь, неторопливо раздеваюсь и долго шарю в тумбочке, отыскивая флакон, содержимое которого пахнет мятой даже сквозь плотно притертую пробку.

Так… двадцать капель на стакан воды, не больше.

Снотворное и сон - пока что, оказывается, самый лучший способ справиться с апатией, накатывающей в пустынном доме по вечерам.

* * *

Субботнее утро начинается со стука и ужасающего скрежета. Я долго не могу понять, что происходит, но потом, наконец, догадываюсь разлепить глаза и нацепить очки.

Всего лишь сова, пытающаяся попасть в дом через окно. И как совы только находят особняк на площади Гриммо, если он до сих пор зачарован?

– Да тише ты, - недовольно бурчу, впуская настырную птицу в комнату. Надо сказать Кикимеру, чтобы он сам принимал почту, такое пробуждение совсем не радует.

Я отвязал от совиной лапы записку, оказавшуюся посланием от Гермионы, напоминающей, что мне сегодня нужно к нотариусу.

«А то знаю я тебя, Гарри. Проспишь и забудешь».

Сначала я злюсь, но потом понимаю, что, и правда, визит к нотариусу совсем вылетел из головы, а на часах, между прочим, уже почти одиннадцать часов утра. Кажется, снотворного я вчера выпил все-таки многовато.

Я быстро черкнул ответ Гермионе, отпустил сову и торопливо начал собираться.

У нотариуса мне нужно быть в три, а до этого еще зайти к мадам Малкин, забрать новую парадную мантию. И при этом, желательно, не засветиться в десятке газет и не встретить Риту Скитер, судя по слухам, в поте лица трудящуюся над книгой «Жизнь Гарри Поттера».