Время жить
Шрифт:
– Нет, - честно ответила Астория.
– Но, наверное, крупный. А тебе не все равно? В том плане, что после той истории с Темным Лордом любой другой…
– Ты, кажется, хотела полетать, - напомнил я, не желая развивать тему.
– Подожди, я сейчас переоденусь.
Через полчаса мы уже стояли на краю обрыва с метлами наперевес.
– Красиво как, - сказала Астория, разглядывая бирюзовую морскую гладь.
Я огляделся. Весна вступила уже в полные права: деревья, черные и голые в день моего приезда, окутала прозрачно-зеленая дымка, холмы поросли сочной молодой травой, -
– Ну что, вниз с обрыва?
– весело спросила Астория, перекидывая ногу через древко метлы.
– Или струсил?
Я с сомнением покосился вниз. В детстве я любил так делать, выходя из крутого пике у самой воды, но сейчас не был уверен, что у меня получится затормозить и не свернуть себе шею.
«Ну что же ты, несколько секунд назад был уверен, что сможешь все, даже перевернуть мир, если захочется - а теперь, когда настало время действовать, пошел на попятную?»
Это другое. Нелепый риск в попытке доказать, что я могу себя перебороть.
«Так значит, все-таки не можешь?»
Порой беседовать с собой бывает исключительно полезно.
– Нет, - я вскинул голову, чувствуя, как где-то в животе собрался холодный колючий комок страха.
– Не дождешься.
Я сел на метлу, сжал пальцы на полированном дереве - и оторвался от земли. Ветер засвистел в ушах, когда я направил метлу вниз, с обрыва, туда, где перекатывались глянцевые морские воды.
За одну секунду в голове пронеслись десятки панических мыслей, вспотели ладони, и сердце заколотилось, как бешеное.
Страх поднимался откуда-то изнутри, заполонял сознание и колотился в висках. Еще не поздно было бросить все это, развернуть метлу, признаться в том, что мне страшно, и просто полетать, без рисков и пике, но я упрямо падал вниз, не давая панике взять верх, выжидая нужный момент, чтобы рвануть метловище на себя.
И когда до неминуемого столкновения с водной гладью остались считанные мгновения, я взмыл вверх, к солнцу, слепящему глаза, яркому небу, рваным клочьям облаков - и хрипло рассмеялся от облегчения.
Напряжение отступало, скатывалось волной мурашек, сердце успокаивалось, и ледяная ладонь страха наконец-то разжалась.
Я летел над морем, над зелеными холмами, над древним замком с изъеденными временем стенами - и вдруг понял, о чем твердили мне и Поттер, и мама, и Астория.
Я могу жить так, как мне хочется. Заниматься тем, что доставляет мне удовольствие, не оглядываясь на общественное мнение или мнение моего отца.
Невозможно постоянно бегать от себя самого. Невозможно всегда прятаться за масками, не рискуя растерять по дороге все то, что делает меня не только Малфоем, единственным наследником своей семьи - но еще и Драко, обычным
Невозможно, черт побери, прожить одновременно несколько жизней.
Впервые в жизни перешагнув через свой страх, я понял - не будет никакой помолвки ни с Асторией Гринграсс, ни с кем-либо еще, пусть даже отец рассвирепеет и лишит меня наследства и денежного обеспечения. Не будет Октавия Краста - давно пора снять эту маску, за полгода осточертевшую до зубовного скрежета.
И Саламанки, возможно, не будет тоже. Я отправлюсь учиться, - я прекрасно понимал, что это нужно, обязательно нужно, - но туда, куда захочу сам. Университет Саламанки - прекрасное место, однако стоит рассмотреть и другие варианты, а не безоговорочно верить отцу, слишком любящему навязывать свою точку зрения и свое видение жизни.
– У тебя очень странное выражение лица, - заметила Астория, когда мы приземлились на побережье.
– Как будто ты что-то задумал.
– Я должен сказать тебе спасибо, - хмыкнул я.
– Если с родителями совсем все плохо будет, и потребуется помощь - пиши.
– Мне почему-то кажется, что тебе самому может потребоваться помощь, - она лукаво улыбнулась.
– Возможно. Но я не один. По крайней мере, мне очень хочется в это верить.
– Удачи, - очень серьезно сказала Астория.
– Знаешь… будь все немного по-другому, я сейчас всерьез бы сделал тебе предложение, - усмехнулся я.
– Мы всегда можем быть друзьями. Говорят, неприятности сближают, - отозвалась Астория, присев на нагретый солнцем камень.
– Нет, все-таки у тебя очень странное лицо. Пожалуй, мне стоит подписаться на всю желтую прессу, какую я только смогу отыскать.
* * *
Гринграссы уехали к вечеру. А через три дня, после ужина, мне пришло письмо от Астории.
«Мне показалось, что ты захочешь об этом узнать», - было написано на листе пергамента. Вместе с запиской в конверте оказались аккуратно вырезанные страницы из журнала.
Первое, что пришло в голову, стоило прочитать записку - Поттер. Неужели опять что-то случилось? Я уже лихорадочно развертывал листки, когда сообразил, что Астории неоткуда знать обо мне и Поттере, если, конечно, он не решил послать к драклу наш последний разговор и объявить, что уже полгода спит с Драко Малфоем.
Зная импульсивный характер Поттера, этого вполне можно было ожидать.
Но все оказалось куда проще - в журнале были напечатаны фотографии с субботней вечеринки.
Тщательно отобранные кадры, в которых мы с Асторией кружились в танце и о чем-то разговаривали, смеясь и улыбаясь.
И - я не поверил своим глазам - комментарии от Люциуса Малфоя. «Эксклюзивно, только для нашего журнала».
Я судорожно выдохнул, пытаясь справиться с собой и не начать громко и нецензурно выражаться на весь дом. Издание было явно английское, какой-то из тех журналов, которые, в числе прочих, выписывает себе на дом Поттер.
Выписывает. На дом. Поттер.
– Твою мать… - пробормотал я, подхватил листки и отправился в кабинет.
* * *
– Что это?
– я положил перед оцтом вырезку из журнала.
– Какого черта?