Времяточец: Откровение
Шрифт:
— Возвращайся домой! — сказал голос.
С рёвом отхлынувшей волны в церковь ворвался солнечный свет. Настоящий зимний солнечный свет, рассеянный далёкими облаками и снегом в воздухе. Хор грачей и хлопанье их крыльев зашумел на соседних деревьях, и Саул закричал во весь голос:
— Дома! Мы вернулись домой!
Питер и Эмили обняли друг друга, Трэло опустился на колени, благодаря своего Господа. Силой Саула двери распахнулись, и в церковь вошёл поток морозного воздуха.
Был конец дня, и в небольшой долине под холмом, на котором стояла церковь святого
— Но как? — вскрикнул Саул. — Я же видел, как тут всё разрушилось! Я видел!
— Смотрите! — вскрикнула Эмили и бросилась туда, где лежала Эйс.
Девушка шевелилась, она поднесла руки к лицу. Она резко встала и осмотрелась.
— Доктор? — спросила она.
Эмили вдруг обняла её, и Эйс тоже обняла женщину.
— Вы пришли спасать меня, — ахнула Эйс. — Он таки сделал это, старый дурак. Он пожертвовал собой, чтобы вернуть меня!
Секунду обе женщины стояли и смотрели друг на друга. Затем они обе всхлипнули и снова обнялись. Их тихий плач начал перемежаться захлёбывающимся смехом.
Питер хотел что-то сказать, но, приложив руку к щеке, обнаружил, что он тоже бесконтрольно всхлипывает. Он сел рядом с женщинами и обнял их обеих.
Трэло стоял чуть в стороне, мысленно обнимая Саула. В течение нескольких секунд не было слышно ничего, кроме слёз благодарности.
— Страх всех нас делает спутниками, — прошептал он через какое-то время.
Вся вселенная. С такого расстояния она кажется такой спокойной.
Внутри этой сферы были битвы, конфликты, яркие приключения. Здесь, в пространстве за пределами звёзд, теперь были только мир и спокойствие.
Если он вернётся, ему снова придётся сражаться.
Он мог остаться здесь, наедине с космосом, не сталкиваясь с ним на уровне индивидуумов. Он мог сохранить это отстранённое ощущение масштаба, наслаждаться настоящим спокойствием.
Единство и спокойствие или конфликт и боль.
Доктор посмотрел на звёзды и вздохнул.
Что же, боль так боль.
— Его больше нет, — Эйс утёрла лицо рукавом. — Но ничего, это ничего. Он прикончил Времяточца… Наверное.
— Мы многим ему обязаны, — сказал хоровой голос Саула. — Я проверил вещание и, похоже, что взрыва, который уничтожил деревню, никогда не было.
— Какого взрыва? — спросила Эйс.
— Вот именно, — ответил Саул.
— Я должен написать статью для Королевского Общества, — пробормотал Питер. — Всё, что с нами произошло, всё это… — он размахивал руками.
— Нет, дорогой, — тихо сказала Эмили, всё ещё обнимая одной рукой Эйс. — Они тебя в дурдом отправят. Лучше я напишу роман.
— Что может быть лучше дома, — вздохнула Эйс, похлопала Эмили по руке, высвободилась из её объятий и пошла к дверям. Она выглянула наружу. Её прошлое вернулось, в полной сохранности, превосходный каталог приятных воспоминаний, людей и мест. — Так, во всяком случае, говорят. И это правда. Может
— Я так с ним толком и не познакомилась, — Эмили подошла к ней ближе. — Но Доктор произвёл впечатление хорошего человека.
— Да, вот этого он тоже так и не понял, — Эйс наблюдала за голубем, севшим на могильную плиту на погосте. — Он очень хорошо знал, что такое хорошо, но никогда не понимал, что такое быть человеком. Я не знаю, почему я сейчас такая счастливая. Может быть, через несколько дней я начну плакать?
— Может быть, — улыбнулась Эмили. — Но у меня такое чувство, что он всё ещё где-то там.
Эйс смотрела на надвигающуюся дымку, щурясь против низкого зимнего солнца.
— Где-то…
Она услышала знакомый звук, далёкий, как звуки на пороге сна. Может быть, это было всего лишь воспоминание, но оно столько для неё значило. Оно означало свободу и любовь, распространяющуюся на чужих, на аутсайдеров и на угнетённых. Этот звук не терпел ненависть и насилие, но не мог молчать перед лицом зла. Вот почему он звучал, прорывался сквозь время. Эйс казалось, что этот завывающий скрежет приносит откуда-то издалека рождественский ветер, он был словно легенда, такая же глупая и сильная, как Санта Клаус.
Но звук был настоящий. Его громкость нарастала с каждой секундой.
Эйс обернулась, улыбаясь во все зубы.
— Нет, — сказала она. — Не может быть.
ТАРДИС с рёвом появилась в проходе между скамьями, вспыхнула фонарём на крыше и замолчала, издав последний стук. Секунду спустя распахнулась дверь.
— Доктор! — крикнула Эйс.
Доктор вышел, шатаясь, держась за голову, крича что-то невразумительное.
— Так дай же мне взять розу, что растёт внутри, под поверхностью, — орал он. — Позволь мне силу и не прятаться, или дай мне друга, ищущего ложь… — с огромным усилием он приблизился к ребёнку, которого держал на руках Трэло, и прижался лбом к его лбу. — И пусть мой разум больше не воюет!
Между лбами вспыхнул голубой разряд. Доктор откинулся и посмотрел на ребёнка.
Тот стал словно одержим. Его ручки сжались в кулачки, он огляделся по сторонам, его словно впервые наполнил разум.
— Ты поместил Времяточца в ребёнка! — поняла Эйс, подбежала к Доктору и поддержала его. — Но разве это не…
— Тсс, — слабым голосом сказал Доктор. — Смотри.
Ребёнок словно хотел подняться на руках Трэло. Он занёс над головой кулачки и сердито посмотрел на мир. А затем издал могучий рёв и заплакал.
— Есть, наверное, хочет, — пробормотал Доктор. — Бедняжку уже несколько часов не кормили.
Трэло с трепетом смотрел на ребёнка.
— А чем же его кормить? — прошептал он.
— Молоком, — Доктор взял у него ребёнка и вручил его Питеру и Эмили. — Вы этим займитесь. Назовите её Иштар. В школе её, правда, дразнить из-за этого будут, но… — он оглянулся на Эйс, — некоторые извлекают из таких трудностей пользу.
Эмили не сводила взгляда с малыша. Младенец потянулся ручкой и схватил Доктора за палец.