Врун и Мышонок
Шрифт:
Когда Мышонок заснул, бродяга вытащил папиросницу, попытался повторить опыт: порезал палец и капнул на блестящую крышку. Папиросница не открылась. Взяв горящую ветку, он подошел к реке. В бегущей воде отражался и он, и факел. Невидимость не сработала.
Вернувшись, Врун улегся, прижавшись к спине напарника, и уснул. «Привидится же такое», — последнее, о чем он подумал перед тем, как сон победил его страхи.
— Напарник, перед самой посадкой моего бывшего патрона мы разведали хорошее место, — начал мальчик, кладя портсигар во внутренний карман пиджака. — Вдова, много побрякушек. Вчера в трактире слышал, что надели на нее деревянный макинтош — преставилась карга. Как только все уйдут на похороны, мы проберется внутрь. Дом каменный, в два этажа, на первом решетки. Но если ты меня подсадишь, то на втором этаже есть форточка, которую почти никогда не закрывают. Это на границе чистого района, там фараоны не дежурят.
Мышонок провел бродягу до этого домика, и Врун уселся на землю неподалеку, делая вид, что сомлел от вина.
К полудню траурная процессия покинула дом, колеса скромного катафалка застучали по мостовой. Как только трое провожающих старушку в последний путь свернули за угол, появился Мышонок. Врун, как заправский циркач, присел, потом, сцепив руки, подкинул мальчишку себе на плечи. Тот, ловко цепляясь за решетку, подтянулся, забрался на довольно широкий подоконник и проскользнул в форточку.
Успели они до прихода судьи. Добычей стали пара золотых сережек, часы на цепочке и пачка денег. Не толстая, но и не худая.
Мышонок приплясывал от восторга.
— На неделю хватит, а то и больше! Ты в карты играешь, напарник?
Врун помотал головой. Он вспомнил безрукий окровавленный обрубок, заживо сгнивший в тюремной больнице, — все, что осталось от бывшего напарника мальчишки. И почему он не вспомнил об этом, когда подбрасывал мальчонку ко второму этажу?
Между тем Мышонок привел его в какую-то грязную подворотню и, усевшись на уже прогретые солнцем каменные ступени, занялся дележкой добычи.
Как-то само собой получилось, что он стал главным в их преступном дуэте.
Он не умел читать и раскладывал деньги по цветам:
— Одна зеленая бумажка тебе, одна мне. Две красненькие тебе и две мне.
Часы он отдал Вруну. И сережки тоже.
— Отнесешь тетушке Мару,
Но их мечты разбились в самом начале.
С высокого забора спрыгнул прыщавый подросток, и следом открылась невидимая под густым плющом калитка. Дорогу им преградил Пику. Врун не знал воровского мира города, но по бледному лицу Мышонка сразу понял, что это он и есть.
Невысокого роста крепкого мужчину лет тридцати, в костюме и с прилизанными и напомаженными волосами, похожего на парикмахера или приказчика магазина, можно было бы назвать симпатичным. Портили все злые стального цвета глазки, которые так и буравили напарников.
— Ну и ну! Мышь принесла золотые! Ловкая маленькая тварь.
Пику сделал знак прыщавому, и тот схватил лежащие на ступеньке деньги.
Мышонок жутко заскрипел зубами. Врун с удивлением смотрел, как мальчик вытаскивает из рукава остро заточенную монету и чиркает ей по горлу прыщавого. Монета разминулась с шеей подростка на какие-то пару миллиметров, а вот нож, брошенный Пику, нашел свою жертву.
Раздался жуткий скрежет металла о металл, а потом на замызганном, в подтеках жира и соусов пиджаке Мыша проступило кровавое пятно. Опять послышался металлический звук, карман на груди мальчика оттопырился, и Мышонок исчез.
— Великий Вор! — закричал Пику. Его подручный просто грохнулся в обморок.
Врун не стал ждать. Оттолкнув вора, он что есть мочи побежал по улице. Выход ему виделся один — снова сесть в тюрьму. Поэтому он бежал не к набережной рыбаков, а в чистую часть города, где под белыми ажурными зонтиками гуляли дамы и звенели шпорами кавалеры в алых мундирах.
Полицейский, увидев бегущего бродягу, ловко подставил ему подножку, а два дюжих помощника, подхватив Вруна под руки, просто подтащили его к парапету и кинули в реку.
Плавал он хорошо: ездил в детстве в спортивный лагерь. Отчим хотел вырастить из него настоящего мужчину. Спасибо ему за это.
Вруна подобрали рыбаки. За золотые сережки вдовы продали ему рыбы и краюху хлеба, поэтому ужин и обед, совпавшие по времени, обещали стать настоящим пиром.
А в обиталище под мостом его ждал сюрприз. У костра, развесив на рогатинах мокрые вещи, сидел Мышонок. Абсолютно здоровый, только под левым соском алел свежий шрам.