ВС 4
Шрифт:
– Помимо тех трёх десятков "жучков" и фиксаторов, что вы с Жорой в них отыскали? Вряд ли. Вообще, может быть, конечно, ты и права, если не учитывать только что озвученной тобой же догадки о том, что таким образом, цесаревич получил возможность поторопить дядю Федора с принятием решения о вступлении в опричную братчину и воплотить в жизнь желание не дать сблизиться родам Громовых и Бестужевых за счёт совместных финансовых интересов.
– Заметил я.
– Вот ты упрямый.
– Недовольно покачала головой Оля.
– Даже если так, кто может запретить ему попутно добиваться исполнения своих целей?
–
– Буркнул я.
– Я тебе рассказывал, как он пытался меня засунуть инструктором в какую-то дыру, "пока не закончится эта возня с охотой на грандов"? Хорошее дело... то прощенья просит, то пытается на короткий поводок со строгим ошейником взять.
– Но ты ведь отказался, не так ли? А он не стал настаивать.
– Заметила Ольга, хотя упоминание этого момента удовольствия ей явно не доставило.
– Кирилл, пойми простую вещь. Он - наследник престола, для него интересы государства всегда будут выше интересов личности... любой личности, понимаешь?
– Понимаю.
– Успокаиваясь, кивнул невесте и закончил.
– Но не принимаю. Тем более, никаких гарантий, что удовлетворившись отказом, Михаил прекратит попытки посадить меня на цепь, у нас нет. Ты это понимаешь?
– Да.
– Нехотя кивнула Ольга.
– Но надеюсь, что повторять этот опыт он не станет.
– Хм... надежда... одной надеждой сыт не будешь.
– Пробурчал я.
– И на слово этому лису я не верю, уж прости, если это задевает твои патриотические чувства.
– Кирилл, давай не будем ссориться, а?
– Устало попросила суженая.
– Я согласна, что с цесаревичем нужно держать ухо востро, но не принимай в штыки абсолютно всё происходящее вокруг, пожалуйста.
– Даже и не думал.
– Отозвался я и, после недолгого молчания, произнёс.
– Попробуем договориться, милая? Я не возражаю против сотрудничества с Рюмиными, всё же, это твоя епархия, а ты...
– А я не буду столь доверчива по отношению к действиям цесаревича, да?
– Неожиданно улыбнулась Ольга и кивнула.
– Договорились. Как показывает практика, твоя паранойя порой идёт только на пользу делу. Главное здесь, не переборщить!
– Вот и замечательно.
– Я расслабился.
– А теперь, поведай мне, пожалуйста, как прошло ваше сегодняшнее занятие у медика?
Глава 3
Домашние обеды
Деньги-деньги-деньги... После "покупки" земли в Сокольниках, приобретения спасплатформы с последующей её доработкой и прочих трат, от радующей взгляд суммы почти в четыреста тысяч рублей, на моём счету осталось всего сто девять тысяч. Это не считая оставленного родителями депозита в полсотни тысяч рублей, дотянуться до которого мне не светит до самого восемнадцатилетия, и ренты с завещанного ими же замоскворецкого дома. Казалось бы, огромные деньги? Да, немалые. Их, пожалуй, хватило бы на долгую и весьма безбедную жизнь, но только не в моём случае. Для исполнения задуманного этой суммы хватит едва ли не впритык, а это совсем нехорошо. Одна надежда на то, что мне не придётся приводить свой план в действие до того, как Громовы перечислят ежегодную плату за обучение близняшек. И чтобы такого не произошло, сейчас мне приходится быть предельно аккуратным и внимательным.
– Добрый день,
– Вошедший в квартиру, как к себе домой, куратор махнул мне рукой и, не дожидаясь приглашения, уселся за кухонным столом.
– Неплохой денёк.
– Кивнул я, наблюдая, как Сергей принюхивается к стоящим передо мной блюдам. А вот когда его рука потянулась к одному из них, не выдержал.
– Руки!
– Что?
– Отпрянув так, что едва не грохнулся со стула, Зотов перевёл на меня шалый взгляд.
– Руки, говорю, перед едой мыть надо.
– Вежливо улыбнулся я. Куратор хмыкнул и, демонстративно создав перед собой сферу горячей воды, сполоснул в ней ладони, после чего, булькающий шар был направлен им в сторону кухонной стойки, где и расплескался о латунное дно мойки. Техника воя, между прочим.
Продемонстрированный фокус не добавил мне хорошего настроения. Тем более, что куратор, хоть и не в курсе моего настоящего имени и прошлого, но о вечном "ученичестве" в стихиях своего подопечного, осведомлён. Бесит, тварь. Специально бесит.
– Всё?
– С еле заметной ухмылкой спросил Зотов, демонстрируя мне вымытые и уже высушенные ветром ладони. Детский сад...
– Приборы в верхнем ящике рабочего стола, тарелки в шкафу.
– Кивнул я и, дождавшись, пока гость, вооружившись вилкой, ножом и тарелкой, вновь устроится за столом, договорил.
– Вы уже в третий раз приходите в мой дом без приглашения и точно к обеду. Вам так нравятся приготовленные мною блюда?
– Да, ты очень неплохо готовишь, Кирилл. Вкусно.
– Согласился Сергей, наворачивая телячий гуляш со сдобренной шкварками гречневой кашей. Я улыбнулся.
– Что ж, тогда учтите, с этого дня столование в моём доме для вас становится платным. Обед - пятьдесят рублей, ужин - сто.
– Ты...
– Зотов аж поперхнулся, но справившись с собой, утёр салфеткой губы и, окинув взглядом стол, на всякий случай отодвинулся от него подальше.
– Ты с ума сошёл?
– Отчего же? Любой труд должен быть оплачен, не так ли? И раз уж вы решили питаться в моём доме, будьте любезны возместить мои затраты сил, времени и денег на ваш прокорм.
– Но сто рублей!!!
– Сейчас, обед. Пятьдесят рублей.
– Поправил я охреневшего от происходящего куратора.
– Да чёрт с ним! Таких цен ни в одном ресторане нет!
– Это проблемы ресторанов, которые не ценят труд своего персонала. Я же свой талант и труд оцениваю по достоинству.
– Пожав плечами, ответил я и осведомился, кивнув на почти пустую тарелку, стоящую перед моим невежливым куратором.
– Добавки?
– Обойдусь.
– Буркнул он, поднимаясь из-за стола, а в следующую секунду я услышал щелчок зажигалки.
– Ваши манеры ужасны, Сергей Александрович. Будьте добры дождаться, пока я доем или, если вам уж так хочется курить, выйдите на лестничную площадку.
Вместо ответа, Зотов подорвался с места и, покинув кухню-столовую, скрылся за дверью гостиной. К тому моменту, когда я закончил с обедом и, вымыв и убрав посуду, вышел с кухни, мой куратор уже успокоился.
– Я думал, мы обо всём договорились и больше никаких издевательств с твоей стороны не будет.
– Со вздохом произнёс куратор, раскладывая на журнальном столике какие-то бумаги.