ВС 4
Шрифт:
Разноцветные ТК, или, как Юрий успел узнать из релиза, СЭМы, конечно, были лишены вооружения и потому смотрелись не столь брутально как тяжёлые машины в Арсенале или лёгкие комплексы кремлёвского гарнизона. Но то, что их пилоты выделывали на полигоне, расположившемся за приземистой коробкой самой мастерской, которую владелица, чисто по-девчачьи обозвала "ателье", поразило царевича до глубины души. Таких кульбитов в исполнении ТК, он никогда не видел. Хотя неоднократно посещал боевые части и видел устраиваемые военными представления, в которых, в том числе, задействовались и тактические комплексы. Но там упор шёл на боевую
Если до представления на полигоне, среди гостей ещё встречались унылые скептики, считающие поделки Бестужевой блажью и глупостью, то после продемонстрированных возможностей, облегчённых до предела машин, летавших по нагромождениям металла и бетона, словно на крыльях, даже самые отъявленные брюзги и консерваторы были вынуждены признать, что "в этой игрушке что-то есть".
– И почему эта девчонка не родилась лет на двадцать раньше?
– Тихо прогудел сопровождавший царевича, дядька Игнат, бессменный воспитатель уже второго поколения правящего дома, в миру больше известный, как генерал-майор Шапошников.
– Я б её под крыло взял, и сейчас такие "ателье" по стране десятками считались бы. И все мальчишки мечтали бы о таком... СЭМе. Это ж какие кадры для нашей армии, а?!
– Так может, ещё не поздно?
– Улыбнулся Юрий, лукаво глянув на своего пестуна.
– Поздно, ваше высочество.
– Возникший чуть в стороне от окружившей царевича свиты, человек в форме охранника ателье демонстративно прижал ладони к груди, напротив сердца. Известный жест для одарённых. В таком положении ни одну технику не сотворить... если жить хочешь. Ярые, заслонившие Юрия, чуть расслабились, но внимания не ослабили.
– И почему же?
– Проигнорировав поведение своей охраны, осведомился царевич.
– Так ведь, господин генерал хотел бы её за своего внука выдать. Но тот нынче женат, а правнуки слишком малы.
– Проговорил охранник.
– Но на случай матримониальных планов, которые, после сегодняшнего представления, возможно появятся у некоторых... излишне торопливых или самонадеянных личностей, спешу напомнить, что у Ольги Валентиновны уже есть жених, и другой ей не нужен.
– Вот как?
– Протянул Юрий.
– Занятно. А я слышал, он где-то сгинул почти год назад.
– Слухи, ваше высочество.
– Отозвался безликий охранник.
– Могу вас заверить, господин Николаев жив и здоров, хотя, и вынужден пока вести весьма уединённый образ жизни. Но ведь это не навсегда...
– Беспокоитесь за семейное счастье друга?
– Поинтересовался Юрий.
– Можно сказать и так.
– Протянул наёмник, после чего вдруг замер на миг и, глянув куда-то в сторону, почти тут же неглубоко поклонился царевичу.
– Ого, это, кажется, по мою душу. Прошу прощения, ваше высочество. Вынужден прервать нашу беседу. Всего вам хорошего и... передавайте привет старшему брату от его верного вассала.
Юрий проследил за взглядом собеседника и увидел приближающихся к их компании трёх рослых охранников. А когда царевич вновь повернулся
Приближавшиеся наёмники застыли на месте, закрутили головами, но, видимо, получив приказ, тут же развернулись и скрылись в толпе гостей. Юрий же смерил взглядом своих охранников, покосился на дядьку Игната, шарящего взглядом по людям, невольно обходящим по широкой дуге их настороженную, готовую к бою компанию и, вздохнув, махнул рукой.
– Едем домой, Игнат Павлович.
– Проговорил царевич.
– Кажется, у меня есть новости, которыми цесаревич непременно заинтересуется.
– Да, ваше высочество.
– Ответил тот и двинулся к выходу, взрезая толпу, словно ледокол первый лёд.
– Посмотрел?
– Спросил цесаревич. Его собеседник медленно, задумчиво кивнул.
– И что думаешь?
– Ушлый мальчонка.
– Проговорил тот.
– Шустрый, наглый... весь в деда.
– Мальчонка?!
– Взбеленился Михаил.
– Этот "мальчонка" умудрился уйти из-под наблюдения и пропасть на целый год так, что о нём ни слуху ни духу не было. Я ж думал его ЭТИ взяли, похоронил парня заочно. А он! Гранд, чтоб его! Знаешь, теперь, я, кажется, начинаю понимать ниппонцев, столь яростно резавших эфирников у себя на островах.
– Себя тоже вырежешь?
– Хохотнул собеседник, но тут же посерьёзнел.
– В общем так. Ты хотел слышать моё мнение, слушай. Судя по записи, точнее, по поведению Кирилла на ней, он не только от тебя ушёл, он вообще от всех прятался. В том числе и от невесты с ученицами. Могу его понять, Вербицкий с Бестужевым, просто, по долгу службы притащили бы его к тебе. Но! За жизнью девчонок он следит внимательно. Учитывая же переданный привет... делай выводы, твоё высочество. Этот лисёнок просто так ничего не делает. По крайней мере, не в нашем случае.
– Угроза?
– Зло ощерился тот.
– Скорее, заявление о намерениях.
– Покачав головой, поправил его собеседник.
– М-м... с такой стороны эту клоунаду я не рассматривал.
– Признался Михаил и, задумавшись, побарабанил пальцами по мраморной столешнице.
– Ну-ну... и что у нас получается?
– Самому просчитать его действия, лень-матушка не даёт?
– Усмехнулся собеседник.
– А ты мне тогда на что?
– Деланно изумился цесаревич, и сидящий в кресле мужчина тяжело вздохнул.
– Что ж. Ладно. Только коротко и по пунктам. Первое. Как я уже сказал, мальчишка скрылся от всех, иначе не драпал бы от охранявших ателье наёмников, состоящих, на минуточку, на железном контракте в отряде его ватажника. Да и его собственное заявление об "уединённом образе жизни", говорит само за себя. Второе. За девчонками он наблюдает и не приемлет никаких игр с их участием. На это он намекнул явно и недвусмысленно. Вспомни его слова о Шапошникове. Третье. Год, на который ты хотел убрать его подальше от общества, истекает, и Кирилл считает, что срок его "несуществования" истёк. О чём он тебя и предупредил. Заметь, мог бы и просто выпрыгнуть чёртом из табакерки, походя ломая нам планы. Ну и пятое. Он сам назвал себя твоим вассалом. Верным вассалом, прошу заметить. Исходя из того, что я о нём знаю, это... не пустые слова. К своей свободе Кирилл относится трепетно, и давления, как ты уже успел убедиться, не терпит.