Всадник без бороды(Юмористическая повесть)

Привалов Борис Авксентьевич

Толстый родственник хотел уже раздеваться, чтобы показать шрамы и рубцы, но его усадили на место, сунули в руку кость с мясом, и он заурчал над ней, забыв обо всем на свете.

Но Шик-Бермеса, который от дарового угощения всегда приходил в хорошее настроение, остановить было уже трудно. Теперь он начал рассказывать истории об Алдар-Косе.

— Этот хитрец глуп… да, да, он глупый хитрец! — кричал Шик-Бермес. — Один раз Алдар-Косе спрятал в степи деньги, которые он утащил у одного доброго бая… Спустя несколько дней жигиты увидели: безбородый бегает по степи, как слепой заяц, — туда-сюда, туда-сюда!

Он не мог найти место, куда спрятал золото, хе-хе! Жигиты спросили у него приметы места. И знаете, что ответил этот хитрец? Что он спрятал их в землю как раз под краем облака, которое тогда было на небе, но, видно, за эти дни облако кто-то украл! Хе-хе-хе! Ну, не глуп ли он?

— Если он так глуп, — сказал Аблай, — то как же глуп тот, кого он обманывает?

Другой человек поперхнулся хотя бы, но Шик-Бермес только льстиво заулыбался и продолжал уничтожать баранину.

— Мы не должны считать врага глупцом, — твердо произнес Аблай. — Какая честь жигитам быть победителями глупца?

В юрту вошел чернобородый жигит Срым. Про него говорили, что его рука не расстается с камчой, а сердце — со злобой; не было у Аблая более ретивого слуги, чем Срым.

Отдав салем, Срым сказал, радостно сверкая глазами:

— Суюнши, бай!

Аблай нахмурился.

— Опять поймали? — обрадовался Шик-Бермес.

Аблай дал знак: говори.

— Я встретил купца, — начал Срым, возбужденно постукивая камчой по сапогу, — говорил с ним и ученым муллой. Они ехали вместе… Алдар-Косе в чалме ходжи и с привязанной бородой повстречался им.

— В чалме ходжи?! Нечестивец! — зашумели баи.

— Как они узнали, что это Алдар-Косе? — спросил Аблай.

— Они его не узнали, — продолжал Срым, — но тут налетели какие-то жигиты, поймали его. Сорвали чалму и бороду, избили, на аркане потащили куда-то…

Аблай вынул из кармана кошелек с монетами и бросил его через всю юрту Срыму:

— Получай свое суюнши!

Глава седьмая

ОСТРОСЛОВ ЖИРЕНШЕ

Пришла беда к другу —

пришла и к тебе.

Казахская пословица

Руки у Алдар-Косе были связаны сзади, а плечи охватывал аркан. Конец аркана не выпускал из кулака всадник, который ехал на низеньком коренастом коньке впереди тощего высокого Желмаи.

Сзади Желмаи тоже ехали двое — попробуй удери!

Алдар-Косе долго присматривался к всадникам, что-то прикидывая и рассчитывая, потом на его безбородом, исчерченном полустертыми морщинами лице заиграла лукавая улыбка; он вдруг начал сползать с седла и, натянув аркан, мягко упал с верблюда в сухую теплую траву.

Остановился Желмая, спешились всадники.

Густобородый жигит, верховодивший налетом на караван, встревоженно склонился над

Алдар-Косе, который лежал бездыханный, с закрытыми глазами.

И тут Алдар-Косе вцепился зубами в густую бороду жигита. Жигит отпрянул, и… борода осталась в зубах у Алдар-Косе.

Засмеялись и лежащий на земле Алдар-Косе, и пострадавший жигит, и все остальные.

— Как ваше здоровье, уважаемый Жирекше? — вежливо спросил Алдар-Косе, вскочил на ноги, и двое жигитов, толкаясь и мешая друг другу, бросились развязывать ему руки.

Бывший бородач все еще смеялся. Вместо накладной до глаз бородищи у него оказалась своя небольшая, почти прозрачная, светлая бородка. Не дожидаясь, пока Алдар-Косе стянет с себя петлю аркана, и все еще продолжая смеяться, жигит с распростертыми руками шагнул к Алдар-Косе и обнял его.

^{…жигит с распростертыми руками шагнул к Алдар-Косе и обнял его.}

— Алдакен! Прости, что напугал тебя!

— Жиренше! Друг! Я должен был все понять сразу. Но последние дни я жил в юрте Шик-Бермеса, думал только о еде. Поглупел, видно…

— И удалось тебе, Алдакен, получить хоть каплю воды у этого скряги? — спросил круглоглазый молоденький казах, юное лицо которого казалось чужим на громадных богатырских плечах.

— Наш Илхас однажды прожил у Шик-Бермеса два дня и не пригубил даже чашки кумыса, — сказал Жиренше.

— Если бы у Илхаса была такая же длинная и почтенная борода, как у меня, — рассмеялся Алдар-Косе, — и он бы умел играть на кобызе, то и ему что-нибудь перепало!

Алдар-Косе сел на Желмаю, всадники вскочили на коней и тронулись в путь.

— Мой Желмая оказался догадливее меня, — сокрушенно вздыхал Алдар-Косе. — Он сразу почуял друзей… А я только в степи стал думать: знакомо мне лицо этого бородатого, вроде видел где-то! Э-э, как я не узнал тебя, Жиренше!

— Очень трудно было размахивать камчой так, чтобы со стороны казалось, будто я стегаю Алдакена! — рассмеялся широколицый и белозубый всадник, придерживая своего коня возле Желмаи.

— А я-то думал: какой я ловкий! Так умею увернуться, что все удары идут мимо. Тебя-то, Жанша, я и узнал первым! — Алдар-Косе весело подмигнул всаднику. — «Очень знакомая улыбка, — подумал я, когда ты тянул меня на аркане. — Враг не может так улыбаться…»

— Мы гонялись за тобой три дня, — сказал Жиренше, приноравливая шаг своего коня к мягкому бегу Желмаи. — Аблай всю степь поставил на дыбы — десять отрядов жигитов вышли на охоту.

— Не очень-то хочется баю встречаться с Шойтасом! — усмехнулся Жанша.

— Когда в наш аул завернули аблаевские псы, — продолжал Жиренше, — я созвал друзей и сказал: «Надо помочь Алдакену… Он должен добраться до гор!»

— Мы решили провожать тебя! — сказал Жанша и радостно улыбнулся.

— Э-э, провожать меня не нужно, — покачал головой Алдар-Косе. — Врагам легче поймать нас всех, чем меня одного…

— Я говорил вам то же самое! — воскликнул Жиренше. — Слышите, что сказал Алдакен?