Всадник без головы(изд.1955)
Шрифт:
— И мне тоже, — прибавила сестра, выглядывая из-за занавесок кареты и всматриваясь в окружающую местность. — Я уверена, что мне приснились бы и Плуто [8] и Прозерпина [9] в аду.
— Хи-хи-хи! — осклабился сидевший на козлах негр Джеху, числившийся в книгах плантаций под прозвищем Плуто Пойндекстера. — Молодая мисс увидит меня во сне среди этой черной прерии. Вот так чудной сон! Хи-хи-хи!
— Тут не до смеха, —
8
Плуто(в английском произношении) — Плутон; в греческой мифологии бог ада.
9
Прозерпина— богиня ада.
— Что ты хочешь этим сказать, Каш? — спросил Пойндекстер.
— Мне кажется, дядя, что этот парень нас обманул. Я не могу еще этого утверждать окончательно, но дело выглядит скверно. Мы прошли уже больше пяти миль, а где же кипарис? У меня хорошее зрение, но как я ни всматривался в даль, я нигде не обнаружив никакие признаков кипариса.
— Но зачем же ему обманывать нас?
— Ну вот еще, «зачем»! Почем я знаю? У него для этого может быть немало причин.
— Назови нам хотя бы одну из них, — раздался серебристый голос из кареты, — мы с интересом выслушаем тебя.
— Я знаю: все, что касается этого субъекта, вы будете слушать с особым интересом, — с насмешкой ответил Кольхаун. — Но если я выскажу свои соображения, вы назовете их ложью.
— Это будет зависеть от того, что ты скажешь, мастер Кассий. Вряд ли мы можем подумать, что ты, с твоим опытом военного и путешественника, стал бы вызывать ложную тревогу.
Кольхаун понял злую насмешку и, вероятно, воздержался бы от дальнейших объяснений, если бы на этом не настаивал плантатор.
— Послушай, Кассий, объясни же, в чем дело, — настойчиво просил плантатор. — То, что ты нам сказал, вызывает серьезные подозрения. Какую цель преследовал молодой незнакомец, давая нам неправильные указания?
— Ну что же, дядя, — сказал Кольхаун, и в тоне его не было уже прежней самоуверенности, — я ведь не утверждаю, что это действительно так, а только высказываю свое предположение.
— Что же именно?
— Ну, мало ли что может случиться! В этих прериях не редкость всякие нападения и грабежи караванов…
— Какой ужас! — с притворной тревогой воскликнула Луиза.
— Нападения индейцев? — спросил Пойндекстер.
— Необязательно индейцев. Иногда и белые наряжаются индейцами, а иногда и мексиканцы. Ведь чтобы сойти за индейца, нужен лишь смуглый оттенок кожи, парик из лошадиного хвоста и полдюжины перьев для головного убора. Вот и весь маскарад. Если нас ограбит банда «белых индейцев», то мы должны винить только самих же себя: мы будем наказаны лишь за свою наивную доверчивость
— Оставь, Кассий! К чему эти обвинения? Неужели ты хочешь сказать, что незнакомец готовит нам ловушку?
— Нет, дядя, я этого не говорю, но знаю — такие вещи случаются. Возможно, что и он на это способен.
— Возможно, но маловероятно, — раздался из кареты голос, полный язвительной насмешки.
— Нет, — ответил юный Генри, вмешиваясь в разговор, — твои подозрения неосновательны, Кассий. Это просто клевета с твоей стороны. И я могу это тебе доказать. Посмотри-ка сюда.
Юноша сдержал свою лошадь и указал на какой-то предмет, который отчетливо выделялся несколько сбоку от следа лассо. Это был высокий кактус; его зеленый, сочный ствол уцелел от огня.
Но Генри Пойндекстер обращал внимание своих спутников не на самое растение, а на небольшую белую карточку, наколотую на одну из его игл.
— Посмотрим, что там написано, — сказал юноша. — «Кипарис виден».
— Где? — спросил Пойндекстер.
— Здесь нарисована рука с пальцем, — ответил Генри. — Нет сомнения, что она указывает на кипарис.
Все стали смотреть в направлении, обозначенном на карточке.
Если бы солнце светило, кипарис был бы виден с первого же взгляда. Между тем синее небо стало свинцово-серым; и при таком освещении кипарис невозможно было разглядеть.
— Ничего там нет, — уверенным тоном заявил Кольхаун. — Я убежден, что это лишь новое издевательство, которое этот негодяй придумал для нас.
— Ты ошибаешься, Кассий, — вмешалась Луиза Пойндекстер. — Посмотри в бинокль. Если тебе не изменило твое превосходное зрение, то ты увидишь на горизонте что-то очень похожее на дерево. Это, очевидно, кипарис.
Кольхаун не захотел взять бинокль из рук двоюродной сестры. Он знал, что Луиза говорила правду.
Тогда Пойндекстер взял бинокль и отчетливо увидел кипарис, возвышавшийся над прерией.
— Правильно, — сказал он, — кипарис виден. Малый оказался честным человеком, и напрасно, Каш, ты клеветал на него. Мне не верилось, чтобы он мог сыграть с нами такую злую шутку… Ну, вперед! Мистер Сансом, отдайте распоряжение обозу.
Кольхаун пришпорил лошадь и поскакал по прерии — больше ему ничего не оставалось делать.
— Дай-ка мне, пожалуйста, эту карточку, Генри, — тихо сказала Луиза. — Мне хочется посмотреть на ту стрелку, которая так помогла нам. Возьмем карточку с собой: поскольку мы уже знаем направление, бесполезно оставлять ее на кактусе.
Не задумываясь над тем, что заставило сестру обратиться к нему с этой просьбой, Генри снял карточку с кактуса и бросил ее на колени Луизе.
— Морис Джеральд! — прошептала креолка, увидя на обратной стороне имя. — Морис Джеральд! — повторила она взволнованно, пряча карточку на груди. — Кто бы ты ни был, откуда бы ты ни пришел, куда бы ни лежал твой путь и кем бы ты ни стал, с этих пор у нас общая судьба. Я знаю это, я чувствую это так же ясно, как вижу небо над собой.