Всадник ищет Амонну

Туманова Ульяна

А если кто— то и решался поинтересоваться, монна между делом намекала на свою близкую дружбу с Советом Красных Кресел и его покровительство — вопрошающие сразу же испарялись.

Я шла позади нашей компании. Длинное лиловое платье из легкой ткани приятно облегало тело, прозрачные рукава давали прохладу. Но на этом приятное заканчивалось. Юджиния хотела, чтобы я всегда демонстрировала свои волосы, и строго запрещала их заплетать. В эту жару они особенно мешали, так и хотелось их заколоть или состричь.

В руках у меня была крохотная

и бесполезная, но очень красивая сумочка. Все это покупала нам Юджиния. Она называла наши платья, шляпки и украшения последним писком моды, ведь их шили лучшие мастера. Да еще и по меркам, чтобы лучше сидело.

Веста, которая шла рядом, выглядела точно так же, как и я, только ее наряд был зеленым. А вот Виана и Кассия шли впереди, весело переговариваясь с монной. Это были те самые сестры, которых в монастыре похоронили. В тот момент, когда я их увидела живыми и невредимыми, сомнений в словах демона не осталось.

Не успела я прийти в себя, как монна сразу же «поспешила расставить важные акценты». Всех послушниц ждала поддержка Совета, и, по ее словам, нам больше не о чем было переживать. Отныне наша единственная забота — это образование и поиск мужа.

Я быстро поняла, что на меня у нее особые виды, ведь я единственная демоница в ее пансионе. В то время, как разговоры о женихах для остальных послушниц слабо интересовали Юджинию, перспектива моего замужества приводила ее в восторг. Все оказалось очень просто: Весте, Виане и Кассии светили мужья из людей. Мне же, по словам монны, полагался муж демон.

Ее энтузиазма я не разделяла — меня куда больше волновало образование! Заметить дыры в своих знаниях было несложно, да и учиться я любила даже тем крохам, что давали в монастыре. Мысли о Белом Доме я тут же с себя стряхнула, потому что они все приводили к Властелину.

С того дня, как меня спас демон, прошло шесть недель. И все шесть недель никто не говорит со мной о том, что тогда произошло! Демоны из Совета попросили меня подписать документ, смысла которого я не поняла — в нем было слишком много незнакомых слов. И после этого тема полуострова осталась закрытой. Монна строго запретила говорить о прошлом даже между собой.

А демон… он не появлялся.

— Эта жара загонит меня в могилу, — монна размахивала веером у своего лица, нагоняя прохладу. — Что же вы на меня смотрите— то? — она сложила веер, указывая им в сторону многолюдной аллеи. — Мы здесь за другим. Кассия, дорогая, кого из господ ты бы выбрала для замужества?

— Замужества? — лицо Кассии, подобно цвету ее платья, стало ярко— розовым.

— Представь себе! — приглушенно ответила Юджиния, кивая на приветствия проходящих мимо знакомых. — Однажды всем вам придется сделать такой выбор, и я хочу, чтобы вы, пташки мои, знали, кого выбирать! Пусть даже из людей, — уже не так бойко добавила она.

— Разве не сердце выбирает? — спросила Кассия, активно махая веером у пылающего лица.

— Святой Пантеон! Начитались ерунды…

Это в любовных книжонках женихи молодые, богатые и отважные, а в жизни выбирать приходиться что— то одно! — Юджиния строго посмотрела на нас и с нажимом добавила: — Во мне говорит опыт, дорогие мои. Еще благодарить будете.

— Разве обязательно искать себе мужа? — поинтересовалась я, разглядывая оживленную улицу.

— Бывает, конечно, что господа сами приходят свататься…

— Я не об этом. Мне вообще не нужен муж.

Юджиния недобро прищурилась. Напудренное лицо пошло пятнами, но она мгновенно взяла себя в руки. У нее однозначно было, чему поучиться.

— Простодушное и глупое заявление. Это сейчас тебе, да и всем вам, кажется, что вы всегда будете такими молодыми и привлекательными. Только время никого не щадит. И когда вы опомнитесь от своих капризов о неземной любви и независимости от мужчин — будет поздно! Ваши места займут соплячки, которые не будут слишком много думать.

Кажется, монна не на шутку разозлилась и уже не стеснялась ни своего тона, ни людей, которые оборачивались, услышав обрывки ее пламенной речи.

— Итак, на чем мы остановились? Кассия… — она многозначно взглянула на девушку и двинула бровями вверх.

— Я? — бедная Кассия рассеянно всматривалась в прохожих мужчин, — наверное… не знаю, пусть будет вон тот молодой человек в шляпе у фонтана.

— Ну— ка, ну— ка, — пропела Юджиния, и сразу пять пар глаз устремились вдаль, разглядывая того, на кого пал выбор. — Юнец, не подходит, — прозвучал молниеносный вердикт.

— Почему? Одет добротно, не стар, — недоумевала Кассия.

— У него нет усов, — недовольно сказала монна.

— При чем тут усы? — этот вопрос волновал сразу всех бывших послушниц.

— При том, что, когда у мужчины растут усы, это признак его зрелости. И у людей, и у демонов! А такие вот, — она покосилась в сторону выбора Кассии, — с пушком над верхней губой в лучшем случае озабочены только вашими сладкими местечками. И ради доступа к ним наплетут вам чего угодно.

Все, кроме опытной во всех отношениях Юджинии, залились краской и потупили взгляды. Монна часто поднимала тему близости между мужчиной и женщиной, чтобы, как она сама говорила, предостеречь от ошибок молодости. И каждый раз девушки багровели, выслушивали опыт монны и ее наблюдения, и еще сильнее багровели.

— Теперь ты, Аврора. И давай без глупостей!

— Но я не…

— Вот без всяких «не»! Не хочешь жениха себе, — Юджиния поправила вырез платья, оголяя пышную, слегка морщинистую грудь еще больше, — так выбирай мне! Посмотрим заодно, насколько ты меня любишь.

Какой бы странной монна иногда ни казалась, она умела держать себя в руках и добиваться своего. Непоколебимая уверенность, острый ум и умение посмеяться над собой, как она делает, например, сейчас, создавали ореол такой внутренней силы, которому можно было только завидовать.