Всадник Мёртвой Луны
Шрифт:
Все снова зашевелились, но как-то очень вяло. У Владислава сложилось однозначное впечатление, что парни пребывают словно бы в каком-то тяжком полусне. В котором они попросту не в силах нормально воспринимать и осмысливать всё вокруг них происходящее.
– В общем - так. Если мы переживём это нашествие, то нам из Башни порученец Главнокомандующего уже вовсю тащит наши кровно отработанные наградные.
– Решил подсластить горькие новости командир.
– А также - и пакет с нашим НОВЫМ заданием.
– Выразительно подчеркнул он.
– Видимо в Башне не испытывают ни малейших сомнений в дальнейшем развитии событий. И - уже заранее всё рассчитали. В том числе - и дальнейшие действия для нас. Так что -
Но даже эта новость не смогла нисколько расшевелить парней. На дворе стремительно темнено, и они поспешили покинуть трапезную, бросив всё как есть - до завтра.
Уже в комнате, приготовившись нырнуть под одеяло, Владислав было потянулся ко вчерашней бутыли, всё ещё стоящей у него под кроватью, но внимательно наблюдавший за ним Тайновед лишь отрицательно покачал головой.
– Нет, чтобы там ни было, а надираться на ночь сейчас нельзя ни в коем случае.
– Мягко сказал он.
– Завтра может быть что угодно, и - в любой момент. Возможно, что нам придется сражаться с превосходящим врагом за само сохранение наших жизней. Так что - ни-ни! Уж извини, брат!
Сам он как раз заканчивал стаскивать с себя бельё. В комнате, невзирая на пылающий очаг, жарко не было ни в коей мере. Поэтому Владислава крайне удивлял его обычай спать совершенно голым. И как он не мёрзнет-то?
– В очередной раз посетила его мимолётная мысль. Впрочем, судя по всему, в том состоянии, в которое тот впадал последние ночи, он вообще вряд ли что-либо чувствовал во сне, промелькнуло у Владислава в голове, и он крепко зажмурил глаза, очень надеясь провалиться до утра в такое же беспамятство. Однако же упованиям его не суждено было сбыться ни в коей мере.
Он проснулся внезапно, в самый глухой час ночи, от чёткого ощущения, что за дверью, в коридоре, только что стихли тяжёлые, неровные шаги. Надежды на то, что там вздумал шляться кто-либо из отряда, после опыта ночей предыдущих, у него не возникло уже и в самой малой степени. Там мог быть лишь кто-то чужой, и совершенно незваный. Только - вот по чью душу? Впрочем - в следующий миг сомнений у него уже не осталось совершенно никаких - за ручку двери с силой подёргали, и она аж затряслась под напором сильной, властной руки. Этот посетитель отнюдь не заворачивался со стуком, и с просьбами впустить его.
Владислав лежал совершенно оцепенев, буквально плавая в холодном поту. Убедившись, что дверь закрыта на засов, с той стоны по ней начали чем-то шкрябать. И вдруг Владислав, с крайним изумлением, увидел, что запор начал медленно выползать из скобы! Пару мгновений он с ужасом глядел на происходящее, а потом сообразил, что, скорее всего, запор управляется снаружи каким-либо механизмом - наподобие замочного. И что у находящегося с другой стороны есть в распоряжении ключ от этого механизма, который им самим, при вселении, выдать так и не озаботились!
Механика там была, видимо, хорошо отлажена и смазана, потому что запор двигался плавно, и почти бесшумно. Владислав выскочил из постели одним рывком, выхватил меч из ножен, висевший на стойке для одежды, и встал в боевую стойку прямо напротив двери - в пустом пространстве посреди комнаты, залитой светом от свечей, снова приобретшим тот самый, пугающий, багрово-траурный оттенок, столь знакомый уже Владиславу по ночи, предшествовавшей прошлой.
Запор наконец выскользнул из скобы, и дверь распахнулась от сильного толчка настежь. С той стороны стоял высокий воин в полном конном боевом доспехе Гвардии, сплошняком покрывающем его тело выпуклым нагрудником, на котором, вместо гвардейского факела, тускло серебрился диск полной луны, с чёрнёными полосами и углублениями, делавшими его похожим на оскаленный череп, а также поножами и наручниками
Какое-то время они в упор глядели друг на друга - Владислав в совершенном исступлении, а тот - с выражением неприязненного, брезгливого удивления в своих, глубоко спрятавшихся в тёмных глазницах глазах. Потом пришелец внезапно заговорил - глухим голосом, словно бы доносящимся из бездонной пропасти, но, в то же время, совершенно ясным и различимым для слуха до самого малейшего оттенка своего тона:
– Ты кто такой?! Это наша комната! Откуда ты тут взялся?!
– Я.. Мы.. Нас тут поселили.. Главнокомандующий..
– Залепетал Владислав совершенно растерянно, соображая, что это, наверное, один из тех самых командиров отделений, квартировавших здесь до их прихода в город. Видимо - как-то уцелевший. Вопреки всему. Но, но - как он сумел пройти сюда, через двое запертых ворот?
– Панически пытался сообразить он.
– Ааа.
– Отозвался тот, поморщившись.
– Ну да, ну да - конечно же.
Он вынул правой рукой - без латной рукавицы, которую сжимал закованной в металл левой ладонью, из неприметного отверстия в двери длинный, чёрный стальной стержень, с кованной, цельной головкой, и винтообразной насечкой по всей его длине. Тут Владислав внезапно отметил для себя, что справа у того, на кожаной перевязи, болтаются пустые, чёрные ножны. После этого пришелец, не спрашивая никакого разрешения, уверенно вошёл в комнату, небрежно отстранил стоявшего у него на пути нового жильца, не обращая совершенно никакого внимания на меч у того в руке, и быстро прошёл к конторкам.
Увидев его со спины, Владислав почувствовал, что него аж перехватило дыхание, и вдруг отчаянно закружилась голова. Отчего он чуть не грохнулся на пол без сознания. Затылок у пришедшего был глубоко рассечён - почти надвое, глубокой, рубленной раной - скорее всего от боевой секиры, ибо проруб был не только глубок, но широк по своим смятым краям. В ране белесо розовели остатки мозга, а волосы вокруг неё слиплись от крови. Впрочем - крови, видимо, вылилось из раны всё же не очень много. Но вопрос о том, кто же именно сейчас пришёл сюда - в своё прежнее жилище, моментально отпал у Владислава сам собою. Ибо с такой раной в голове пришедший аж никак не мог бы принадлежать к миру ходящих под солнцем этого мира. В общем - стало понятным также и отсутствие у него шлема и меча. Чья бы рука не нанесла этот страшный удар ему в сече, но обладатель её явно был выдающимся и опытным бойцом, и этот несчастливый комотделения вряд ли успел даже осознать хоть что-либо перед свой внезапной гибелью, обрушившейся на него, как стремительный и моментальный удар молнии.
В траурно-багровом, совершенно жутком, и абсолютно неестественном освещении комнаты, которое, тем не менее, не вызывало у того ни малейшего удивления, пришедший начал лихорадочно открывать ящики у конторок, вытаскивая оттуда пригоршнями свитки, пергаменты и свёрнутые бумажные листы. Потом он стал в них лихорадочно рыться, с остервенением перебирая их своими пальцами, и досадливо швыряя ненужное на пол, и при этом непрестанно бормоча прерывающимся, звенящим от отчаяния голосом:
– Да где же оно, да где же?!