Всадник на белом коне

Горъ Василий

Выпендриваться, строя из себя профессионального скалолаза, я не собирался, тем более что последний раз занимался этим делом месяца за три до гибели родителей и сестренки. Соответственно, вернулся на все ту же трассу для новичков и без особой спешки полез вверх. Не стесняясь выбирать самые простые участки и использовать самые широкие зацепки. Двигаться по такой «дороге», с верхней страховкой и под постоянным контролем очень внимательных профессионалов оказалось в разы комфортнее, чем сыпучим скалам, с нижней и драконовскими вводными папы, так что до отметки «Двести метров» я практически взлетел. И… здорово повеселился, услышав

комментарии Голиковой, встречавшей меня на этом промежуточном финише в компании остальных девчонок:

— Денис, ты что, железный?!

— На его обычных тренировках икроножные мышцы грузятся в разы сильнее. А предплечья он особо не нагружает… — авторитетно объяснила Настена. — В общем, как я и говорила, можно было сразу подниматься на самый верх…

…Вера Кравцовой в меня-любимого, безусловно, грела душу. Но усиливающийся ветер и усталость в предплечьях, накапливающаяся из-за непривычной нагрузки, начали действовать на нервы уже к концу третьей сотни метров. В результате последние семьдесят четыре я преодолел на одном упрямстве и настолько забил мышцы рук, что предоставил право отцепить меня от веревки встречающему сотруднику аттракциона. Правда, при этом делал вид, что в полном порядке, просто занят общением со своей группой поддержки.

Кстати, мужик тоже проникся моим героизмом. Особенно когда узнал, что я ни разу не скалолаз, а занимаюсь единоборствами. И даже признался, что не помнит, чтобы кто-то кроме настоящих профи и меня «пробежал» эту стенку сходу.

Я пожал плечами и «забыл» о его существовании, сначала потерявшись в вихре объятий, похлопываний и поцелуев сразу пяти восторженных девиц, затем отконвоированный в лифт, доставленный на минус первый этаж и так далее. Ну, а после того, как мы все переоделись в цивильное и добрались до наших машин, пришло время прощаний. Яна, Дина и Эрика сделали это, если можно так выразиться, в классическом варианте. То есть, поблагодарили за великолепнейший отдых, пожелали доброго дня и потопали к своим тачкам. А Татьяна, по-хозяйски вцепившись в мое предплечье, озвучила свои желания «без купюр»:

— А я рулю к тебе. Заниматься любовью. О том, что ты готовишься к бою с Огнетушителем, уже предупреждена, позволю Насте сделать любые анализы и не буду вешаться на шею, мешая добиваться Великой Цели…

Глава 7

…К началу второго дня Настена довела Голикову до состояния «Может, и хочу, но уже не могу», встала с кровати и умотала в большую ванную. Нет, я тоже в меру своих возможностей участвовал в процессе… хм… качественного удовлетворения Татьяны, благо она оказалась не только красивой, но и достаточно чувственной особой. Однако до способности Кравцовой в считанные мгновения срывать крышу кому угодно мне было, как до Китая в известном режиме. Тем не менее, монстром обозвали меня. После того, как оклемались от очередного дичайшего оргазма, перестали дрожать мелкой дрожью и нашли в себе силы излагать мысли более-менее связно. А потом благодарно чмокнули в плечо, в которое уткнулись лицом незадолго до этого, и даже загрузили выводами:

— Я все. В смысле, подсела. Навязываться не буду, но приеду по первому звонку куда угодно. И собираюсь мотаться на все твои бои, где бы они ни проводились.

Посылать ее куда подальше даже очень культурно не поворачивался язык. Встречаться и дальше не было никакого желания.

Поэтому я выбрал нечто среднее, не налагающее на меня почти никаких обязательств:

— Мне тоже все понравилось. Так что еще увидимся. Как минимум для того, чтобы как следует отпраздновать ваше восхождение на «Федерацию».

— Как и предупреждала Настя, умопомрачительно сексуален, чуточку отстранен и патологически честен! — на удивление довольно заявила она, с грехом пополам встала с постели и поплелась следом за Кравцовой.

Вернулась первой. Судя по сжавшимся соскам и пупырышкам по всему телу, сразу после холодного душа. Без какого-либо стеснения собрала вещи, разбросанные по всей комнате, кое-как оделась, собрала влажные волосы в «хвост», заметила, что я сел, и ехидно улыбнулась:

— После таких вольных упражнений обязательная программа не нужна!

Слово, выделенное интонацией, конечно, польстило моему самолюбию, но с пути истинного не сбило:

— Вопрос мировосприятия и внутреннего комфорта.

— То есть, проводишь аж до машины?

— И даже поцелую…

— Надеюсь, не в лобик?

—…в прелестный носик. Если удержу равновесие… — не без удовольствия включившись в шуточную пикировку, уточнил я.

— Что-то никак не соображу, тебя надо отталкивать или все-таки тянуть на себя, чтобы гарантированно добиться случайного попадания в губы?

— Проведешь следственный эксперимент…

— Не я это предложила!

—…но не очень долгий, ибо мне вечером на тренировку, а я, как бы, не в форме.

— Всем бы такую форму, как у тебя. Хотя нет, не надо — некем будет восхищаться!

Озвучивая этот комплимент, Татьяна как бы невзначай развернула плечи и легонечко прогнулась в пояснице. Пришлось замечать приподнявшуюся грудь и мягко гасить пробуждающееся желание Голиковой чем-то средним между комплиментом и ничего не значащим обещанием:

— Вижу. Помню. Наберу.

Девушка оказалась далеко не дурой — легко и непринужденно сменила тему «обмена любезностями», обошлась без каких-либо инсинуаций по дороге к машине, подставила щечку под целомудренный поцелуй и, не пытаясь оттянуть расставание, запрыгнула в машину. Кстати, обошлась даже без классической «растопырки» из мизинца и большого пальца, с намеком поднятой к уху: завела движок, легонечко надавила на клаксон и сорвала машину с места в режиме болида «Формулы-1».

Поднимаясь домой, я чувствовал себя странно. То есть, эмоциональной привязанности к Голиковой у меня не появилось, но не было и ожидаемого раздражения ею или собой. Правда, как следует разобраться в ощущениях мне не дала Джинг — встретила в прихожей, поздоровалась и утащила на кухню. Кормить. Собственноручно приготовленной свининой с кисло-сладким соусом, с ложечки и сидя у меня на коленях. Хотя не могла не чувствовать запаха пота и другой женщины.

По моим ощущениям, не включи Настена воспроизведение записи с камеры квадрокоптера, сопровождавшего меня все время восхождения по стене «Федерации», китаянка не задала бы ни единого слова о прошедшей ночи. А так вытаращила глазенки, прикрыла ладошкой открытый рот и прикипела взглядом к происходящему на экране. Когда стало понятно, что срываться со стены я не собираюсь, чуточку расслабилась. А после того, как увидела квадратные глаза Голиковой в момент моего появления на промежуточном финише и услышала ее вопрос, равнодушно заявила, что «она ничего»: