Всадник на чужой земле
Шрифт:
— Что-то случилось? — вежливо поинтересовался я, когда он приблизился. Обычно встречаемся утром, а без причины не явился бы. И по нынешним временам я должен начать беседу первым. Равных мне по положению (не рангу!) в ближайшей округе можно обнаружить только за стенами Йамтара.
— Заговор, благородный муж.
— И чего хотят? — невольно чувствуя оскал на физиономии, востребовал.
— Открыть ворота ночью осаждающим.
— Кто сообщил?
— Раб-секретарь одного из них. Он просит свободы для себя и женщины.
— Если правда, получат.
Рабство редко было постоянным. Любой мог выкупиться и брать чаевые за услуги или работать
— Тебя кто-то видел идущим сюда?
— Кто-нибудь обязательно.
Ну да, не столь уж велик городок, чтобы никто не заметил.
— Но я принес документы на подпись, — показал он свиток. — В Управе в курсе.
То есть алиби он себе создал и хотя бы сейчас пороть горячку не требуется.
— Гневаш! — позвал я.
— Да, командир, — ответил караульный.
— Ретча ко мне! И не бегом, но чтобы не тянул. Скажи, — произнес я уже спокойно, — в городе есть хороший аптекарь, но чтобы нуждался? Или раб какой со знаниями в алхимии.
На самом деле нет такого слова и понятия. Я сказал «искатель истины». Ничего удивительного при отсутствии арабов и их языка. Хотя, может, нечто аналогичное существует, ведь Аравийский полуостров на месте, и там некто кочует. Разные бедуины и до Мухаммеда шлялись себе по полупустыням, а языка я все равно не знал, чтобы сравнить. Короче, всякими опытами по очистке веществ любого вида, от растительного до минерального, занимались аптекари.
К сожалению, чистых химиков в природе не существует. Вероятно, и не будет еще несколько столетий. Здешние ищут философский камень, но не для изготовления золота, а ради получения бессмертия. Ну хоть какие-то знания имеют, обожая создавать чистые вещества и уже затем с ними работать. Естественно, с посторонними людьми знаниями они не делились, и никаких учебников не существует. Любые результаты постигаются на практике и передаются от учителя к ученику. Зато, как выяснилось, о чистом спирте ученые мужи в курсе. Иногда «вода жизни» продавалась как лекарство в аптеках. Современная медицина Ойкумены полагала, что она может «оживлять сердца», унимать зубную боль, излечивать от чумы, паралича и потери голоса. До питья, чисто чтобы забалдеть, не додумались. Им бетеля обычно хватает.
— Мой дядя, — после еле заметной паузы ответил. Явно не дошло, к чему и стоит ли сообщать. С другой стороны, у меня и другие источники информации имеются. Кто-нибудь обязательно доложит. — Арцан.
— Который от сестры до замужества? — вспоминаю его близких.
В этом ничего ужасного, разве что такой человек не может претендовать на наследство, будучи родичем по женской линии. Зато он останется в семье и получит фамилию. Если, конечно, мать не возьмет с собой в новую. Обычно такого не происходит, но всякое случается. Один с подобным
— Он самый.
— Хорош?
— Ну не гений, но в своем деле разбирается.
— Не болтун? Хоп. Сам посмотрю. Пришли его ко мне завтра к обеду. Есть работенка по его части. Только заранее предупреждаю: деньгами не обижу, но будет при мне. И если лишнее говорить станет — язык отрежу. Хм… Он же грамотный? Тогда и пальцы. Все, что будет сказано и сделано, должно навечно остаться у него в голове. Даже со старшим в семье обсуждать запрещается. Так и объясни. Не устраивает — может не появляться. Поищу другого.
Глава 23
Штурм
Отряд появился возле надвратной башни глубокой ночью, когда, помимо часовых, спал не только город, но и военные. Выходов из Йамтары всего два, вопреки стандартной архитектуре, и ведущий к реке крайне неудобен для штурма. Придется чуть ли не с лодок лезть наверх под обстрелом, не имея возможности нормально ответить или поставить лестницы. Поэтому участок надвратной всегда считался наиболее опасным местом и тщательно охранялся. Сложена башня из немалых блоков местного камня, между которыми насыпан бутовый щебень. Пробить такое сооружение тараном если и возможно, то крайне муторно и долго. Вход изнутри, расположен на уровне земли. Две двери на уровне второго этажа ведут на стены. Сверху огороженные площадки для стрелков.
На площади перед башней, где в мирное время собирались торговцы и нередко продавали товары и продукты прямо с телег, было почти пусто. Только у лестницы разложен небольшой костер. Часовые сидели возле него, и при виде подходящих парочка поднялась навстречу. Остальные и вовсе дремали.
— А, это ты, — сказал с облегчением стражник при виде предводителя отряда. — На усиление прислали?
Больше он ничего сказать не успел, проткнутый длинным узким клинком. Кольчуга не помогла. Второй тоже упал, убитый подошедшими. Люди ринулись к костру и принялись рубить спящих. Большинство, минуя товарищей, побежали ко входу в башню, распахнутому настежь.
— Это чучело! — вскрикнул самый догадливый.
А в проскочивших в дверной проем сверху полетели арбалетные стрелы. Двое упали мертвые, еще один дико заорал, получив болт в бедро, и пополз вслед за стремительно выскакивающими наружу. Практически сразу ему в спину прилетело еще дважды, и тело непроизвольно забило пятками в агонии.
— Нас ждали! — прозвучали испуганные голоса.
— Спасайся!
— Все пропало!
Из домов вокруг площади появились бойцы в немалом количестве. Они привычно строились в шеренги, перекрывая отступление. Впереди — с большими щитами, сзади — арбалетчики. Окончательно добивая надежду на спасение, послышался цокот копыт, и из переулка появились всадники.
— На сближение, — закричал предводитель. — В атаку!
— Совсем сдурел, — пробормотал один из отряда, бросая на зазвеневшую брусчатку саблю.
Его пример повторили и многие другие.
— А изменников мы в плен не берем, — отчетливо прозвучало от строя. — Вы же, подонки, даже не наших убивали, своих же городских стражников.
Кто-то из предателей не выдержал и с криком бросился на врага, размахивая топором.
— Бей! — повышая голос, скомандовал говоривший.
Три десятка арбалетных болтов хлестнули по сбившимся в кучу людям. Потом вторично. Почти всех смело, включая самого буйного, поймавшего не меньше пяти. Лишь парочка осталась на ногах. Еще один стоял на коленях и плакал.