Всадник на рыжем коне
Шрифт:
«Ты просто не представляешь, что такое африканский буйвол! Буйвол — это тонна безудержной ярости, чудовищной жестокости и дьявольского коварства; он считается самым опасным из всех представителей „большой пятерки“, не исключая даже слона или льва; остаться живым после нападения буйвола почти невозможно — его огромные рога подобны копьям, идеально подходят для нанесения смертельных ударов и могут вскрыть человека от живота до шеи! В общем, закрой глаза, представь себе эту картину и помолись господу, чтобы он уберег тебя от незавидной участи оказаться на его пути!»
Тут Рыжова
«Закрыл глаза, как ты просил. Представил огромные рога, задумался о причинах их появления и полез в Интернет. Оказалось, что их появление предельно логично — буйволы спариваются только весной, а все остальное время страдают. И, видимо с горя, едят ночи напролет, набирая дурную массу. Причем, пасутся, как правило, тысячами голов, что очередной раз заставляет сомневаться в применимости твоего тезиса 'Я — самый лучший». Ну, а про плохое зрение буйволов не хочется даже вспоминать — это вызывает искреннее сочувствие, ибо воин, не видящий противника, обречен на поражение.
Тут я тебе посочувствовал. Потом заставил себя успокоиться, закрыл глаза второй раз и попробовал представить несчастное животное, пытающееся распороть от живота до горла болезнь. Но не смог! Пришлось снова лезть в Интернет. А там… там было написано, что самые большие опустошения среди буйволов произвели эпизоотии ЧУМЫ крупного рогатого скота, завезенной в Африку в конце девятнадцатого века со скотом белых поселенцев.
В общем, я старался. Но почему-то и в этот раз не впечатлен…'
— С рогами не жестковато? — не ожидав от нее укола в эту область, осторожно спросил я.
— Дня за три-четыре до художественного описания буйвола тот, кто писал за Ласиси, имел глупость зацепить нас! — нехорошо оскалилась Танька. — Заявил, что короля делает свита, а настоящего воина — верные соратники, а не сисястое бабье!
Этот тезис отбил всякое желание вдаваться в частности, и я задал единственный вопрос, ответ на который меня действительно интересовал:
— И много там набралось подобных откровений?
— Не особо… — не задумавшись ни на мгновение, сообщила Рыжова. А Росянка сочла необходимым уточнить:
— По моим меркам, потянет на перелом голени, пары-тройки ребер или качественно отбитый ливер. С небольшим запасом. Хотя самого хамоватого консультанта Лерка и твои фанаты опустили ниже плинтуса, а последние двое вели себя более-менее ничего. И заслужили от силы по паре нокдаунов.
— Классные у тебя единицы измерения наглости… — буркнул я и обратился к Лере: — Ладно, давай сюда свои выжимки — я уложу в памяти все, что вы там понаписали. Чтобы на пресс-конференции не чувствовать себя идиотом…
Глава 19
6 декабря 2041 г.
…Ласиси влетел в восьмиугольник под запись рева атакующего буйвола и, в упор не замечая меня, продемонстрировал произвольно выбранной трибуне традиционную последовательность любимых поз из бодибилдинга — «двойной бицепс спереди», «широчайшие спереди», «квадрицепсы» и «левый трицепс сбоку». Правда, при этом вместо улыбки изображал лютый оскал, но это вряд ли кого-нибудь удивило. Ведь причина плохого настроения
Нет, я тут был ни при чем. Почти ни при чем: это он рванулся ко мне в самом начале стердауна, он провалился в атаке, и он воткнулся лицом в бритый череп одного из моих охранников. А я просто вовремя поднырнул под выброшенный джеб, ушел за спину и немного добавил охамевшему нигерийцу скорости.
Шоу «Смотрите, какой я крутой!» продолжалось все время, пока ринг-анонсер отрабатывал свои деньги — Али скакал по канвасу, здорово напоминая взбесившуюся гориллу, рычал а-ля лев и бил себя кулаком по груди. Трудно сказать, с чего его так перло — то ли с очень приличной разницы в весе между ним и мною, на момент официального взвешивания составившей двадцать шесть килограммов, то ли с куда более внушительного рекорда, чем у меня, то ли с воплей зала, поддерживающей своего кумира. Зато после представления публике рефери как-то резко унялся, поймал мой взгляд, грозно выдвинул вперед нижнюю челюсть и нехорошо прищурился.
Мне было все равно: я пребывал в полнейшей гармонии с самим собой, не только видел, но и чувствовал малейшие нюансы его движений и наслаждался ощущением замедленного времени. Поэтому спокойно выслушал краткое перечисление правил, нисколько не расстроился из-за того, что Али не захотел поприветствовать меня перед началом боя, и отошел к сетке. А после подтверждения готовности переключился на тоннельное зрение, шагнул вперед и… без особого труда ушел в сторону от противника, решившего изобразить бешеный каток.
Легкость, с которой я уклонился от хорошо отработанного и прекрасно исполненного рывка, заставила нигерийца включить голову и вспомнить о классических видах разведки боем. Он покидал в меня джебы, показал начало кросса и попробовал сократить дистанцию. Ага, так я ему это и позволил: ушел влево, играючи уклонился от довольно быстрого фронт-кика, но «сместился не туда». Реактивный лоу-кик по внутренней поверхности моего левого бедра нигериец выдал на одних рефлексах. Но вожделенной цели в нужном месте не оказалось. Зато икроножную мышцу ЕГО разгоняющейся ноги догнал МОЙ правый подъем. И вмял в кость!
Буйвола пробрало. Причем и морально, и физически — оценив скорость, с которой я убрал бедро из-под удара, и силу исполнения «ответки» он основательно напрягся. Ну, а вспышка боли в пострадавшей конечности пусть не очень сильно, но все-таки ограничила подвижность.
Следующие секунд сорок он восстанавливался. В смысле, без особого фанатизма расстреливал меня джебами, дважды выбросил оверхенд и раза четыре почти прижал меня к клетке. Потом ускорился, взорвался коронной серией из прямого в живот, бокового в голову и правого мидл-кика в селезенку, но нарвался на жесточайший удар локтем в связку над коленом разгибающейся ноги, шокирующий бэкфист той же рукой в нос и левый кросс в печень. Выполненные процентов, эдак, на семьдесят от максимума силы и скорости. Но Ласиси хватило и этого — он завалился на спину, ушел в корявенький перекат и встал, прижимая локоть к пострадавшему боку.