Всадник на рыжем коне

Горъ Василий

— Ань, какая, нафиг, харизма?

— Денис, биологически и я, и Афина, и Линда намного старше тебя, однако рядом с тобой чувствуем себя девочками. Более того, ощущение надежности забивает любые требования разума, критическое мышление и негативный жизненный опыт — мы просто ЗНАЕМ, что рядом с тобой будет в разы лучше, чем где-либо еще. Точно так же, как эти трое снобов точно знают, что ты намного сильнее. И духом, и телом, и кровью. А разницу в возрасте не замечают. На мой взгляд, ничем, кроме врожденной харизмы, этого не объяснить…

— Ну, откуда ей было взяться, этой харизме? — тихонечко взвыл я.

Росянка пожала плечами и… шарахнула из главного калибра:

— Денис, до поступления в военное училище меня пытались изнасиловать

шесть раз. Четыре первых попытки на счету сожителей мамы, разок «отличился» старшеклассник из моей школы, и один раз меня попытались засунуть в машину прямо на улице. Приставали и потом. По-разному. Так что я люто ненавижу мужчин, их раздевающие взгляды, постоянную ложь и сальные прикосновения. Но с тобой мне спокойно — я ЗНАЮ, что ты меня не обидишь, и поэтому просто живу в свое удовольствие. Не контролируя твоего поведения, не заглядывая во все зеркальные поверхности, чтобы увидеть в отражениях твое истинное лицо, и не дергаясь, когда ты оказываешься слишком близко. Да блин, мне комфортно даже сейчас, хотя в теории в глубине души я обязана корчиться от страха и ждать «того самого» касания, слюнявых поцелуев или самодовольного смеха.

Я слушал ее признания, плавясь от ненависти к тем уродам, которые отравили ее детство, сходя с ума от сочувствия и боясь испугать каким-нибудь не таким шевелением. К буйству моих эмоций добила свою лепту и «Система», подтвердившая истинность слов Росянки целых два раза. Но в тот самый момент, когда я морально устал от неподвижности, девушка успокоила меня сама. Сначала виновато вздохнула и извинилась за то, что выплеснула наружу застарелую боль, затем постаралась убедить в том, что все это осталось в далеком прошлом, а когда догадалась, почему я не шевелюсь, потрепала меня по волосам и еле слышно усмехнулась:

— Ты и мои страхи находитесь в разных измерениях. С тобой спокойно и очень уютно. Поэтому я сейчас снова перевернусь на левый бок, ты меня по-хозяйски обнимешь, дашь время привыкнуть к новым ощущениям и заснешь. А то мы что-то сильно заболтались…

Глава 20

8 декабря 2041 г.

…Рыжова возникла на пороге ванной комнаты абсолютно бесшумно. Привалилась плечом к дверному косяку, полюбовалась на мою физиономию, местами заляпанную пеной для бритья, и сонно спросила, с какого перепугу я подорвался с кровати в такую рань, да еще и после столь насыщенных суток.

Суббота получилась действительно убийственная. С девяти утра и до восьми вечера мы практически не вылезали из переговорной, с половины девятого до половины одиннадцатого отмечали подписание всех четырех рекламных контрактов в ресторане «Wing Lei», потом мотались в аэропорт провожать улетающих, а с часу ночи и до начала четвертого «воспитывали» Линду. Но мой безумный организм, привыкший к тренировкам на износ, воспринял все это, как продолжение отдыха, поэтому в шесть утра «помог» открыть глаза и потребовал движения.

Выслушав мои объяснения, Лера обозвала меня мутантом, дождалась, пока я закончу наводить красоту, а затем затащила в душевую кабинку, обняла и уткнулась носом в ключицу.

Я прижал ее к себе, провел ладонью по мокрой спинке, вспомнил пару-тройку самых убийственных фрагментов «воспитания» Доулан и тихонько поинтересовался:

— По-твоему, оно того стоило?

Девушка вздохнула, чуть-чуть отстранилась и грустно посмотрела мне в глаза:

— Она нам нужна, значит, будет рядом как минимум полтора-два года. Ее прибабахи тебе не по нутру. Вот мы и начали их менять на…

— «Мы» или «ты»?

Она пожала плечами:

— Первый этап может реализовать только альфа-самка, а ее изображаю я. Танька подключится со второго-третьего. Так что не грузись из-за ерунды.

— Лер, это не ерунда! — возмутился я. — Меняя Линду, вы неизбежно поменяете и себя. А я этого очень-очень не хочу!

— Мне безумно приятно, что ты о нас беспокоишься… — мурлыкнула эта оторва и потерлась щекой о мое плечо. —

Но мы относимся к этому процессу, как к задаче по психологии, и не делаем ничего такого, что не вписывалось бы в наши представления о нормальном.

Последняя фраза заставила меня потерять дар речи, и Рыжова, заметив мои округлившиеся глаза, сочла необходимым объяснить, что именно имела в виду:

— Доулан — твоя душой и телом. Более того, готова на все, лишь бы ты позволял быть рядом с собой. Ты эту женщину уже принял. Пусть даже на время. А для меня и Таньки все твое автоматом становится нашим. Вот мы и убираем шероховатости, вызывающие твое раздражение. Причем делаем это, получая удовольствие от процесса!

Если бы не «Система», подтвердившая истинность этих слов, я бы не поверил в эту дурь ни за что на свете. Да и так напрягся не по-детски. Но, «промотав в памяти» воистину безумную ночь, нехотя пришел к выводу, что Лера действительно видела в Линде мою игрушку, с большим удовольствием показывала ей, как правильно радовать «хозяина», и закрепляла каждый новый «рефлекс» вспышками положительных эмоций. Потом я вспомнил, с какой добросовестностью и энтузиазмом Рыжова выполняет любые просьбы или поручения, и махнул рукой на свои рефлексии:

— Вы у меня два самых восхитительных чуда на свете!

— Эх, опять слова… — притворно вздохнула она. — Нет, чтобы поощрить. Нежно-нежно. Пока все спят…

«Поощрил». Тем более, что послевкусие от «Аmоr de troyes» оставляло желать лучшего. А минут через сорок, еще раз ополоснувшись и надев халат, вышел в гостиную, сел на диван и расслабленно откинулся на его спинку. Страшно довольная вымогательница улеглась рядом, пристроила голову на мое бедро и требовательно изогнула шейку.

Я запустил пальцы в ее волосы и вдруг поймал себя на мысли, что готов сидеть и бездумно перебирать влажные пряди хоть целую вечность. Потом вспомнил, что Вяземский и его личная помощница уже подлетают к Москве, и почувствовал себя свободным, как ветер. Это ощущение заставило задуматься о будущем, которое наступит после завершения выступлений на канвасе, размышления о финансовой независимости напомнили о Линде, благодаря которой в рекламных контрактах, подписанных с ее друзьями и подругой, появились умопомрачительные суммы, а воспоминания о процессе подписания этих бумаг напомнили монолог Росянки о харизме. Вернее, помогли увидеть в четырех абсолютно независимых переговорах похожие моменты и после недолгих раздумий вынудили согласиться с тем, что какое-то влияние на людей я все-таки оказываю. Хотя почему «какое-то»? Для таких зубров Большого Бизнеса, как Элизабет, Уильям, Трэвис и Филипп, я должен был казаться балластом, который Горин и Вяземских взяли с собой чисто антуража. Однако вся эта четверка независимо друг от друга вела себя так, как будто общалась со мной и убеждала меня! При этом ощущения того, что это игра, или что большие дяди и тетя пытаются надурить наивного сына чукотского оленевода у меня не возникло ни разу. Наоборот, я был уверен, что они от всей души стараются играть как можно честнее!

«Прикольно. Но на ментальную магию от „Системы“, увы, не тянет…» — мысленно подытожил я после того, как тщательно перепроверил свои выкладки. — «А жаль. Было бы интересно раскачать ее до капа и внушать всем, кому не лень, свои желания…»

К сожалению, приступить к придумыванию списка особо нескромных желаний я не успел — без десяти восемь из второй спальни выползло сонное чудо номер два, завернутое в покрывало, навелось на нас с Леркой и, доковыляв до дивана, рухнуло на свободную половину. Конечно же, не забыв отзеркалить позу подруги. Не успел я растрепать еще и темно-русую гриву, как в гостиную выглянула испуганная мисс Доулан, увидела, что я никуда не сбежал, и засияла, как маленькое солнышко! Правда, она сразу же умчалась в сторону санузла, но минут через десять вернулась. Уже в банном халате и с тюрбаном на голове. И, слегка расстроившись из-за того, что все места рядом со мной уже заняты, устроилась в ближайшем кресле.