Всадник. Легенда Сонной Лощины
Шрифт:
Но ты сперва выживи. Поищи оружие.
Камень был бы бесполезен. Я могла метнуть его во врага, но могла ведь и промахнуться. Глаза заплыли так, что толком не прицелишься, и оплавленным пальцам трудно было доверять.
Нужно что-то другое, что-то длинное и крепкое.
Сучьев вокруг валялось полно, но в основном это был трухлявый валежник.
Стук копыт сделался громче. Я понимала, что это всего лишь воображение, что я, возможно, сошла с ума от боли и ужаса,
Не слушай. Он не настоящий.
Значит, мне надо было найти длинный сук, достаточно тяжелый, чтобы им можно было оглушить. Я не собиралась убивать Крейна, да в нынешнем состоянии это и не представлялось возможным. Моей единственной целью было остановить его, чтобы убежать. Прикасаться к нему больше не следовало. Пускай он и выглядел сейчас человеком, плоть его была ядовитой, она убивала.
Ядовита. Отравлена Шулером де Яагером, отравлена ненавистью и завистью.
Крейн ломился сквозь заросли, абсолютно забыв о грациозно-бесшумном парении. Я выскочила на маленькую поляну и остановилась на миг, пытаясь сориентироваться. Если на самом деле я все больше и больше углублялась в чащу, то для меня все было потеряно.
И тут я снова услышала топот копыт скачущей галопом лошади, и наконец-то осознала, что стук этот раздается не в моей голове. Кто-то приближался.
Всадник.
Кровь моя вскипела от одной лишь мысли о нем.
Крейн рвался ко мне. И Всадник приближался. Еще несколько секунд, ликовала я, и они встретятся, столкнутся – и Всадник одержит победу. Несомненно. Крейн боится Всадника. Я улыбнулась, радуясь тому, что Всадник на моей стороне.
Но Крейн сказал, что Всадник никогда не показывается при свете дня. Значит, это не может быть он.
Я мотнула головой, отгоняя сомнения. Это он. Должен быть он.
Не мешкая, я ринулась к ближайшему дереву, намереваясь понаблюдать за битвой сверху. Карабкаться оказалось сложнее обычного – с поврежденной рукой, ослепшим глазом и общим ощущением, будто меня переехала груженая телега. Но мне все же удалось добраться до надежной ветви.
Не успела я толком устроиться, как услышала голос:
– Бен! Бен!
О нет. Нет. Нет. Нет.
– Бен! Ты меня слышишь? Бен?
Только не он. Только не сейчас.
– Бен! Если ты здесь, откликнись!
– Нет, – простонала я. – Опа, нет!
Я слезла с дерева – ну, честно говоря, почти что свалилась из-за спешки и утративших ловкость оплавленных пальцев.
– Бен!
Он был уже близко. Слишком близко. А я не хотела, чтобы он оказался там же, где Крейн!
Секунду спустя Бром вылетел из-за деревьев, рванул поводья и остановил Донара в нескольких шагах от меня.
– Бен!
Глаза его потрясенно расширились, когда он увидел, в каком я состоянии.
Я
– Мой Бен, – пробормотал он, тоже обнимая меня. – Мой мальчик.
И я стиснула его еще крепче, потому что Бром всегда понимал тайную тоску моего сердца. Что бы он ни говорил раньше, Бром знал. Знал, кто я на самом деле.
А потом из зарослей выломился Крейн, и они увидели друг друга впервые за тридцать лет.
– Ты! – взвыл Крейн. Лицо его исказила такая смесь ярости и радости, что мне захотелось немедленно схватить Брома за руку и убежать.
Бром на миг озадаченно нахмурился, пытаясь осмыслить, кто же это перед ним, потом глаза его прояснились, и я увидела в них облегчение – и сожаление.
– Икабод Крейн! – громыхнул Бром голосом рубахи-парня, каким приветствовал приятелей. – Долго ж ты не показывался в Сонной Лощине! Надеюсь, годы тебя пощадили!
Бром словно не осознавал, что Крейн больше не человек. Не замечал ни цепляющихся за него теней, ни неестественных движений. Он был как мальчишка, отчаянно притворяющийся, что никогда не делал ничего плохого, не травил и не задирал одноклассника, и верящий, будто если притворяться достаточно громко, то и жертва тоже поверит в его добропорядочность.
– Ты просто обязан пойти со мной в деревню, – продолжил Бром. – Так куча людей, которые будут рады послушать тебя, разузнать, чем ты занимался все это время. После той ночи, когда ты исчез, ходили самые невероятные слухи…
Он сбился, похоже, осознав, что внешность Крейна не вполне нормальна.
Я обняла Брома одной рукой:
– Опа, не приближайся к нему. Он уже не человек.
Бром опустил взгляд и словно впервые по-настоящему разглядел мое опухшее лицо.
– Это он с тобой сделал?
– Нет, это был Дидерик Смит. Но, опа, смотри. – Я протянула ему изуродованную руку.
– Что это, ради всего святого?
В глазах его мелькнул страх, которого не было там прежде – кажется, никогда-никогда в жизни. Как будто Бром только сейчас понял, что все суеверные жители Сонной Лощины не были просто суеверными, но знали что-то такое, что сам он старательно игнорировал. Не знаю, почему его осенило при виде моей руки, а не при виде тел Юстуса или Кристоффеля – знаю только, что в этот момент в сознании Брома связалось что-то, что раньше не связывалось.
– Это я дотронулась до него. – Я мотнула головой в сторону Крейна. – Он уже не человек. Он тот самый монстр, лесной монстр. Он убил тех мальчишек. Он убил моего отца.
Крейн стоял неподвижно, словно бы завороженный видом Брома. Он все еще казался больше человеком, чем призраком, но и тень, цепляющаяся за него, выглядела вполне материальной. Черная, чернее всяких чернил кровь текла по щеке, по которой проехались мои ногти. Редкие черные капли падали на землю и шипели, коснувшись ее.