Всадники апокалипсиса
Шрифт:
Поэтому оформление выдачи Михая затянулось, и ему пришлось находиться в этой тюрьме уже шестой месяц. Строго говоря, это было здание бывшего КГБ, построенное в начале восьмидесятых. Это было одно из самых красивых и монументальных строений города, сооруженных за последние полвека. Конечно, если не считать различных дворцов и административных зданий, воздвигнутых для партийных чиновников. Партия была выше КГБ, и наследники Дзержинского это хорошо понимали. Казалось, столь монументальному зданию, сооружаемому на долгие годы, со своей автономной тюрьмой, столовой, всеми необходимыми службами суждена долгая жизнь. Но грянула перестройка. Из символа несокрушимости режима оно превратилось в символ позора и разочарования. В него все-таки переселилась
В камере рядом с Михаем сидели бывший замминистра МВД, попавшийся на крупной взятке, и крупный промышленник, поддержавший своими деньгами не ту партию. Вместе с Михаем они составляли довольно сплоченную компанию, и московскому авторитету не приходилось жаловаться на плохое питание или невнимание надзирателей. Питание осужденным привозили только из дому, а сигареты и шоколад у них никогда не переводились. Михай с удовольствием пользовался дарами сокамерников.
Изготовив по известной ему технологии из рубашки неплохие карты, Михай научил играть своих соседей по камере во все игры, принятые в тюрьмах и зонах бывшего СССР. И соответственно выигрывал у них крупные суммы денег, которые, в свою очередь, приносили для заключенных сами надзиратели, оставляя себе проценты за услуги. Все было четко расписано, и за полученные деньги можно было купить все что угодно. При желании можно было заказать в камеру и женщину. Правда, за отдельную и очень большую плату. Нужно было сказать дежурному офицеру, что пришедшая на свидание с заключенным – сестра или жена несчастного узника, жаждущая увидеть близкого человека. Дежурный офицер, конечно тоже получавший соответствующую плату, закрывал глаза на ежемесячно меняющихся «жен» или «сестер». Сидеть в общем было весело.
И вот в один прекрасный момент в комнате для свиданий появился капитан ФСБ Александр Зимин. С этим опером Михай был знаком уже давно, но тот как будто приглядывался к Михаю. На самом деле Михай узнал, что Зимин долго изучал его дело:
– А ты хочешь сидеть и ждать здесь сто лет? – спросил во время второй встречи офицер.
Михай насторожился. Кажется, они начали интересную тему.
– Сто лет все равно не будет, – уверенно сказал Михай. – У вас на меня ничего нет. Поэтому и тянете.
– Есть возможность быстро выбраться отсюда, – предложил Зимин.
– И как?
– Очень просто. Помочь нам. Бугрова Петра Андреевича знаете?
– Кого-кого? – переспросил Михай, но понял, о ком идет речь.
– Бугрова.
– Знаю, конечно.
– Нам известно, что вы пересекались с ним. А нам нужна ваша помощь, чтобы вывести его на чистую воду.
– С какой стати, я буду вам помогать? Я с мусорами никогда не якшался!
– А мы не мусора, – твердо ответил Зимин. – Мы всего лишь просим у вас помощи. Дело государственной важности. Не хотите помогать – не надо! Но все же подумайте...
Глава 5
Иван Владимирович Мазуркин был человеком очень практичным. Вот и сейчас, на важную деловую встречу он взял с собой веник и бутерброды на всякий случай. Веник, потому что надеялся попариться сегодня, несмотря на предстоящий
Впрочем, сегодня он понял, что встреча с Бугром будет не самой легкой и, что самое неприятное, долгой. А это могло повредить его планам. Вопросы эти можно было решить утром, на худой конец днем. Но у босса было свое ощущение времени, и Иван Владимирович должен был подчиниться. У шефа не было вопросов по банку, и вызов, по всей видимости, касался другого. Но чего конкретно, Мазуркин не знал и лишь по настроению Бугрова догадывался о причинах встречи.
Обычно шеф все банковские и финансовые вопросы перекладывал на плечи своих замов, и в первую очередь на самого Мазуркина, который был незаменимым директором ООО «МоскваСитиБанка». Финансовые вопросы, несомненно, были в компетенции Мазуркина. Но когда вопрос касался не только судьбы банка, но, как считал босс, и его самого, тогда возникали непредвиденные совещания вроде сегодняшнего. «По всей видимости, у Бугра серьезные проблемы», – подумалось Мазуркину.
Иван Владимирович потянулся было за бутербродом в портфель, но дверь комнаты открылась и в ней появилась симпатичная девушка в белом фирменном фартучке и, громко поздоровавшись с Мазуркиным, вкатила тележку, уставленную спиртным и закусками.
Мазуркин инстинктивно вынул руку из черного портфеля и, сделав несколько виноватый вид, рассеянно улыбнулся и стал доставать бумаги, раскладывая их на столе, как карточный пасьянс. Хотя это был всего лишь ловкий маневр, чтобы перестроиться и получше рассмотреть молодую особу, которая ему давно нравилась. Ольга была и в самом деле милой и симпатичной девушкой, и, хотя Мазуркин видел ее не в первый раз, поговорить с этой миловидной девушкой не выпадало.
Для Мазуркина, который минут пятнадцать сидел в шикарной капитанской каюте на борту прогулочного судна и нервничал, это было каким-никаким развлечением. Он не любил ждать. Однако вступать первым в разговор не хотел. Иван Владимирович решил скоротать время и, пока хозяин решал с кем-то вопросы по телефону, переключился на официантку, которая хлопотала за столом.
Мазуркин встал с кресла и раскачивающейся походкой подошел к невысокой симпатичной девушке.
– Ну что ты, Оленька! Могла бы и мне сказать, я бы помог, – улыбнулся Иван Владимирович и, подойдя к девушке сзади, обнял ее за талию.
Оленька, видимо, привыкла к такому обращению со стороны VIP-персон, но все-таки мягко убрала руки Ивана Владимировича.
– Ну что вы? Я уже привыкла, это моя работа, – улыбнулась девушка.
– А я, Оленька, всегда помогаю красивым девушкам.
– Вот как? – изобразила удивление официантка и стыдливо покраснела.
А Мазуркин вместо ответа чувственно продекламировал:
Но когда коварны очи
Очаруют вдруг тебя
Иль уста во мраке ночи
Поцелуют не любя, –
Милый друг! От преступленья,
От сердечных новых ран,
От измены, от забвенья
Сохранит мой талисман.
– Как вы красиво читаете стихи, – искренне восхитилась девушка. – А почему талисман?
– Вообще это Пушкин написал, – заметил Иван Владимирович. – А талисман, – на секунду задумался Мазуркин, – понимаете, для поэта нет большего преступления, чем игра в чувство. И хотя талисман не может уберечь от напастей и недугов, в нем все равно есть таинственная сила. Мне кажется, Оленька, вы тоже со мной играете, – шутливо пригрозил указательным пальцем Иван Владимирович.