Всадники апокалипсиса
Шрифт:
– Да ты чего, Владимирович? – начал было оправдываться Филатов, но понял, что это бесполезно. Если тренер заводился, то это надолго. – Я узнал о том, что произошло, из газет, ну и просто хотел спросить.
– Просто? – с издевкой переспросил Артюшин. – Да меня уже все достали: городское начальство, менты, вот из спорткомитета звонили. И что мне им сказать? Ну не знаю, почему его убили. Не знаю! – с обидой заметил тренер. Мне сейчас только этого не хватало! У меня через две недели соревнования. У ребят работы непочатый край. Эти уроды со своими расследованиями мне сейчас все испортят! –
– Владимирович! Ты только успокойся, – попытался разрядить ситуацию Филатов. – Разберутся. А тебя не тронут. Весь район за тебя заступится, – успокаивал Юрий.
– Да где уж там весь район, – тихо произнес Артюшин. – Они меня в порошок сотрут. Вымарался, всю жизнь с дерьмом ходить!
– Ну а ты-то здесь при чем?
– На моей территории это произошло, понимаешь?
– А ты что же, охранник?
– Да хрен его за ногу! – охранник обход делал. Как раз в этот момент. А возможно, что и дрыхнул на топчане.
– Ну, так с него и первый спрос!
– С руководителя всегда спрос! – раздраженно парировал Артюшин.
– Ну ладно, Владимирович, не горячись. Ты мне вот что скажи, а этот авторитет... ты его вообще знал?
– Знал. Лучше бы я его не знал. Приходил он ко мне сюда раз двадцать. Предлагал сделку – на территории базы клуб ночной открыть.
– Ну, а ты? – нетерпеливо спросил Филатов.
– А что я? Послал его ко всем чертям! Я не позволю тут у меня на базе бардак разводить и шлюх сюда таскать. Я не для того тридцать лет в спорте горбатился...
– Вечно ты, Владимирович, горячишься.
– И ты туда же, – гневно сплюнул тренер.
– Куда «туда же»? – спросил Филатов.
– А ты что, не знаешь?
– Представь себе, не знаю, – Филатов и сам начал раздражаться таким разговором, – давай перестанем играть в кошки-мышки.
– Я с ним подрался, прилюдно.
– Да, – присвистнул Филатов. – Это уже серьезно.
– Да в том-то все и дело! – с неохотой выдавил из себя тренер.
– Мало ли чего не бывает...
– Месяца два назад приехал со своей братвой, – начал рассказывать Артюшин. Пришел с коньяком, конфетами. Короче, как полагается. А у меня, понимаешь, настроения никакого. Мои пацаны тогда как раз грипповали. А я без дела сидеть не могу. С двумя начал заниматься, а те ничего усвоить не могут. Я тогда глотку сорвал. Моторка сломалась. В общем, день не удался. А тут Сапог нарисовался. С улыбочкой, со всеми причиндалами. Ну, меня занесло. Я его с порога остудил, даже в каморку не пригласил. А потом смотрю – два моих пацана с ним сцепились. Я ведь их не предупредил, кто он такой. Но вроде все обошлось. Сапог мне на следующий день позвонил и сказал, что готов все забыть, но за мое согласие.
– Как давно это было?
– Примерно за месяц до убийства.
– Сапог тебе угрожал после этого?
– Не без того. Но я его не боялся, – уверенно ответил Артюшин. Понимаешь, Юра, он знал прекрасно, что за мной тоже кое-кто стоит. И случись что-нибудь – подозрение сразу бы упало на него.
– Однако теперь упало на тебя, – заметил Филатов.
После такой реплики Артюшин вздохнул и ничего не ответил.
– Не обижайся, Владимирович, – примирительно
– А вот этого, Юра, не нужно.
Артюшин в этот момент встал, накинул на голову свою любимую кепку, взял в руки пиджак, показав всем видом, что разговор закончен, и направился к выходу из базы.
* * *
– А, Юра, проходи, – приветливо из-за огромного письменного стола поздоровался с Филатовым редактор «Московского полдня» Светлов. Он протянул вошедшему руку, а потом полез в свой сейф, где хранилась бутылочка хорошего коньяка.
Юра смотрел по сторонам и поймал себя на мысли о переменах в редакторском кабинете, в котором давно не был. Внимание своей необычной яркостью привлекли картины.
– Что разглядываешь? – с нескрываемой ехидцей в голосе спросил Светлов у Юры.
– Да вот не могу сообразить, что у тебя изменилось, – притворился Филатов. Знаю, что ты лентяй и менять в интерьере ничего не любишь, а вроде что-то не так.
– За комплимент, конечно, спасибо, – опустив руки на изрядный пивной животик, ответил редактор, – но тебе скажу: друг из тебя хреновый. Если бы ты почаще бывал у меня или хотя бы на мои звонки отвечал, то глупых вопросов не задавал бы.
Не услышав ответа от собеседника, редактор не обиделся и, продолжая хозяйничать с закуской, продолжил разговор:
– Картины я поменял на стене! – разливая коричневую жидкость в рюмки, пояснил Светлов. Был как-то у меня знакомый психолог, сказал, что в комнате не хватает ярких цветов, дескать, все слишком офисно. Вообще сказал, что по фэн-шую все здесь надо переставить. Но, как ты говоришь, я лентяй. Есть за мной такое. Не люблю я возни, волокиты. Привык к такому положению вещей. Вот если в отпуск уйду – пусть делают что хотят. А не понравится, вздрючу всех по полной программе.
– Эко ты какой грозный, как я погляжу, – улыбнулся приятелю Юрий.
– Старость – не радость, – вздыхая, оправдывался редактор. – А вообще не люблю я эти модные привычки. – Вот мой знакомый сейчас открыл китайский ресторан, чайные церемонии для клиентов демонстрирует. И ты знаешь, валом идут. Я к нему как-то в магазинчик зашел, рядом с Экспоцентром, – очереди стоят, чтобы попасть. А у него на этой почве крыша поехала. Даже в Китай съездил, представляешь?.
Филатову была неинтересна эта тема. Поэтому приятели молча выпили и с полминуты сидели в тишине, в которой можно было услышать суету за редакторской дверью, звонки и шум московской улицы. Паузу прервал Светлов:
– Ну, что Юра, если ты ко мне зашел, значит, что-то случилось?
– Пока ничего особенного, – быстро ответил Филатов, – но может случиться.
– Я весь внимание, – причмокнув и снова опустив руки на живот, ответил редактор «Московского полдня».
– Про убийство на гребном канале слыхал?
Светлов с минуту задумался, открыл ящик стола и, не отрываясь от бумаг, выдал что-то подобное на «угу».
– Тренер у меня там знакомый. В детстве в секцию к нему ходил. Обвиняют его пацанов в убийстве криминального авторитета.