Всадники апокалипсиса
Шрифт:
– Занимаемся. К сожалению, сейчас он находится в лазарете.
На эту фразу Филатов ничего не ответил. Только по играющим желвакам на его лице можно было понять, какая буря разразилась у него внутри.
– Какие-нибудь меры предприняты для его безопасности? – через полминуты спросил Юра.
– Успокойся, пожалуйста, – попросил своего нового знакомого Зимин. – Сейчас он в безопасности.
– А что с его семьей?
– С семьей контакт утерян. Попросту говоря, мы не знаем, где она. Знаем только, что уехала из Москвы, предположительно в деревню. Мне очень жаль, – оправдываясь,
– Мне очень жаль ее. Представляю, что произошло бы с моей воображаемой женой, если бы ей сообщили, что я лежу в тюремном лазарете.
– А что по официальным документам случилось в СИЗО? – спросил Сапоженко.
– Случившееся расценили как несчастный случай.
– Что?!! – не удержался Сапоженко.
– А чего ты не понял? – спросил у него Зимин. – Какая администрация будет раскрывать истинные причины? Сам ведь знаешь!
– Знаю, – согласился Сапоженко и потупил взгляд.
– А что еще может быть, как не спланированная акция по убийству, – начал размышлять Филатов. – Ему стало плохо, схватило сердце и прочее.
– Это еще очень мило, а то еще в параше тонут или блевотиной задыхаются. Неужели ты думаешь, что это не все? – спросил Сапоженко.
– Я думаю, ему помогали «отправиться на тот свет», – уверенно заявил Зимин.
– С чего ты взял? – спросил Филатов.
– У меня есть основания так думать. Но об этом я расскажу чуть позже. А теперь нам нужно согласовать наши действия. У меня есть несколько условий.
– Валяй! – согласился выслушать офицера ФСБ Филатов.
– Условие первое – полное подчинение нам. Второе – никакой самодеятельности. Кроме этого, вы должны сотрудничать с нами и помочь в выяснении кое-каких деталей...
– Каких таких деталей? – перебил собеседника Филатов.
– Я должен знать все твои действия с момента убийства младшего Сапоженко. – От вас, Андрей Юрьевич, мне нужно подробно узнать о претензиях к вам со стороны Бугрова. Все это мне нужно в письменной форме.
– А это еще зачем? – изобразил недоумение Филатов.
– Затем, Юра, что в противном случае ты будешь давать показания не мне и тем более не здесь.
– Понятно.
– Какие ко мне вопросы? – спросил Зимин.
– Кто-нибудь из ваших вчера находился в ресторане? – полюбопытствовал Юра.
– Нет. Я проводил наблюдение.
– А сегодня кто-нибудь выезжал туда?
– Сегодня выезжали. А что? Разве там остались важные улики?
– Этот плавучий ресторан – место, где постоянно собирается братва с Бугровым. Неплохо детально изучить это место. Он там будет еще не раз.
– Изучим. Только то, что он там будет, – не факт. Сегодня утром успели допросить последних посетителей клуба, но ничего существенного не узнали. Черт возьми, ни одному из них не пришло в голову полюбопытствовать, почему двое мужчин отбиваются от братвы!
– А капитан, руководство? – спросил Юра.
– С этими нужно говорить предельно осторожно.
– Да, ребята управляются со своими делами мастерски, –
– Там еще был компаньон или подельник Бугрова. У него такая смешная фамилия. Как-то на «М», короче, музыкальная фамилия, – вспомнил Андрей Юрьевич.
– Мазуркин, что ли? – догадался Зимин.
– Точно, он, – улыбнулся в ответ Сапоженко.
– Знаем такого. Он правая рука Бугрова по финансовым вопросам, директор «МоскваСитиБанка». Его роль во всей этой истории нам непонятна. Мы пробили его. Проходил по одному делу, даже сидел, но недолго, был отпущен досрочно.
– Но я его не знаю, – удивился Сапоженко.
– Он к старой воровской структуре никогда не принадлежал, – уточнил Зимин. – Так вот, ни одного свидетеля, как и во всех связанных с Бугровым мокрых делах. Конечно, изрядно помучили того вышибалу, который к вам прицепился на выходе. Обнаружили, что парень много брал себе в карман. Пригрозили, что начальство узнает. Кстати, ты, Филатов, наверное, ему пальцы сломал, – уточнил Зимин. – Этот детина рассказал нам, что Бугров с его товарищами звонили каким-то милиционерам и, по-моему, называли фамилию капитана Шевцова.
– Он из того райотдела, в котором был убит Трубников, – добавил Филатов.
– Да, мы уже это установили, – сообщил капитан.
– Так значит, полезной информации мало? – скептически спросил Юра.
– Не слишком много. Видели, что Бугров приехал в клуб без двадцати семь. Примерно в это время появился и Мазуркин. Где-то полчаса они были в комнате капитана одни. По крайней мере, никто из них никуда не выходил, ни с кем не разговаривал.
– Позволь, Саша, тебе задать вопрос? – попросил Филатов. – Не волнуйся: вопрос по делу.
– Валяй! – согласился Зимин.
– Я, понимаешь, много рассуждал все это время. Многое стало понятным, кроме той трагической смерти брата Андрея Юрьевича. Я думаю, ему будет интересно узнать некоторые детали?
Юра посмотрел на старшего Сапоженко и, когда их взгляды встретились, понял, что старик не имеет ничего против этого вопроса.
– Понимаете, – обратился к собеседникам Зимин и положил себе в рот кусок остывшей яичницы, показав собеседникам, чтобы они последовали его примеру, – мы упустили слишком много времени. Этим делом занималась милиция. И мы бы им не занялись, наверное, если бы не убийство начальника райотдела Трубникова. Понимаете, слишком много происшествий в этом отделе. Мне, кстати, до сих пор непонятно: если Бугров причастен к этому, почему он был так неосторожен?
– Может, это упоение властью? – размышлял Юрий.
– Да он просто отморозок, – коротко отрезал Сапоженко.
– Короче, мы отвлеклись от темы, – напомнил Филатов.
– Так вот, – продолжил Зимин, – произошло убийство около восьми – в начале девятого вечера. Никаких подозрительных звуков никто не слышал.
– Кстати, а как ваши люди считают, могли ли быть причастны спортсмены Артюшина?
– Я не думаю. Все было заранее спланировано. Однозначно за этим местом было установлено наблюдение. Возможно, тот, кто это сделал, сидел в засаде и некоторое время наблюдал за братом Андрея Юрьевича с небольшого расстояния.