Всадники «Фортуны»
Шрифт:
Она вернулась под арку подъезда и уже взялась было за створку ворот, собираясь их закрыть, как вдруг в глаза ударил слепящий свет фар. В сознании вспыхнуло: «Чужой!» Свои все во дворе, и свой притушил бы фары. Повинуясь отработанному рефлексу, комиссар резко отпрянула, одновременно вжимаясь в стену. Рука сама метнулась под мышку, к кобуре. Миг — и пустой глаз пистолета поймал размытый в ярком свете контур машины. Та взвыла тормозами, вкатила под нижнюю галерею и замерла. Фары погасли. Комиссар рассмотрела великолепный джип-«лендровер» изысканного вишневого цвета. Тот
Щелкнула дверца. Худощавый мужчина в белом пиджаке легко впрыгнул в один из неровных световых прямоугольников и шагнул прямо к «форду» Айрин Тауэрс. Но ее это уже не встревожило: киллеры не носят на работе белых пиджаков. И не лезут на свет, будто ночные бабочки.
— Сэр, что вам нужно от моей машины? Ваша, в любом случае, лучше!
Он обернулся. Пистолет комиссара уже исчез в кобуре, и весь ее вид не являл никакой угрозы.
— Простите! Я думал — вы еще там. Я… Мне очень нужно с вами поговорить.
Айрин не выдала удивления, только чуть подняла брови:
— Лорд Веллингтон?
— А можно без «лорда»? Меня этим «лордом» в команде уже затравили! Зовите, пожалуйста, как-нибудь по-другому.
— Идет. А как?
— Ну, хотя бы мистером. А можно по имени: Ларс. Или Ларри. Ларри даже лучше.
— Отлично! — Айрин прислонилась к капоту суперджипа, продолжая вопросительно смотреть на смутившегося под ее взглядом гонщика. — Каким же образом вы, мистер Ларри, узнали, где я живу?
Он покраснел. Это было видно даже при скудном освещении двора.
— Я вовсе не знал этого, миссис комиссар! Я поехал в полицейское управление. Мне сказали, что обычно вы уходите поздно, но сегодня вас уже нет. И вдруг на дороге передо мной появилась ваша машина! Я видел ее на стоянке у нас в гоночном комплексе, ну и запомнил номер.
— И поехали за мной.
Ларс Веллингтон совсем смешался:
— Честное слово, у меня в мыслях не было вас преследовать! Мне, правда, нужно кое-что вам сказать.
— А по телефону?
— У меня нет вашего мобильного номера. А потом, по телефону — это не то! Надо было вас остановить после… после утренней встречи, там, в кабинете Мортеле. А я сразу не решился. Очень прошу меня выслушать!
Айрин вновь пристально всмотрелась в чистое, какое-то мраморное лицо молодого человека. Ни хитрости, ни страха, ни лукавства. Редкое лицо. Не вызывающее вопросов и сомнений. Ей вспомнились слова старого профессора из Кембриджа: «Есть люди, которые умудряются прожить жизнь, оставаясь в рабстве у своей совести и не испытывая от этого ни малейшего дискомфорта!» (Самое смешное, что профессор в тот день читал лекцию о врожденной преступности.)
— Идемте! — комиссар кивнула на освещенные стекла своей парадной. — Во дворе я вас слушать не буду.
Пять минут спустя Ларри утонул в огромной волчьей шкуре, которой было покрыто кресло-качалка, и принял из рук хозяйки чашку горячего кофе. Айрин с такой
— Ивините. Обедать успеваю не всегда, а вечером жутко хочется есть. Слушаю вас, мистер Ларс!
Он молчал несколько мгновений, не колеблясь, но выбирая слова.
— Миссис комиссар, ответьте сначала на один вопрос: для чего вы устроили сегодняшнюю встречу в гоночном городке?
— Не я ее устроила, — покачала головой Айрин Тауэрс. — Встреча состоялась по распоряжению начальства Скотленд-Ярда после настоятельного требования владельца фирмы «Ларосса» мистера Кортеса. Если не ошибаюсь, он был близким другом вашего покойного отца и сейчас является вашим добрым знакомым.
— Моим старшим другом и покровителем, — без малейшего смущения уточнил Ларри. — Я знаю, что это — его требование. Но так ли обязательно было показывать видеозапись?
— А, вот вы о чем! — Айрин отпила обжигающего напитка. — Мне было поручено изложить версии следствия. Версия пока только одна. По-вашему, можно было ее излагать, не назвав единственного подозреваемого?
Красивое тонкое лицо Ларса Веллингтона внезапно сделалось жестким, почти злым. Темные глаза мрачно сверкнули:
— Вы что, не понимаете, комиссар, какую ошибку совершаете?
— Пока никакой. Только отрабатываю версию.
— Черт возьми! — весь напружинившись, он привстал так, что спинка качалки угрожающе взвилась над его головой. — Ради отчета перед своим начальством вы гробите лучшего в мире гонщика? Лучшего за всю историю «Фортуны»! У вас есть голова на плечах?!
По лицу Айрин Тауэрс пронеслась тень — то ли мысли, то ли воспоминания. Большие часы в массивном деревянном футляре принялись деловито отбивать десять вечера.
Комиссар молчала, и Веллингтон снова заговорил, на этот раз резко откинувшись, но удержав качалку в равновесии:
— Даниэль Лоринг — даже не просто гонщик. Это — один из символов настоящего спорта. Мужского спорта — такого, каким он был до того, как в нем воцарились деньги. Человек, влюбленный в гонки, будто в прекрасную женщину. И при этом точный, как хронометр, весь сконцентрированный на борьбе. Каждый заезд для него — выход в открытый космос, вызов, откровение. Он вернул «Фортуне» весь ее азарт, все то, из-за чего ее так любили в пятидесятые годы и в шестидесятые, когда зрители смотрели на нас, точно на гладиаторов. Только Лоринг восхищает не пределом риска, а пределом совершенства. Он доказал: совсем не нужно создавать роботов, чтобы сделать машину живой. Просто важно уметь с ней соединиться. Мне этого не объяснить!
— Почему? — Айрин вдруг улыбнулась уголками губ. — Отлично объясняете. Но я это и так понимаю. Я люблю гонки. И вижу, кто такой Лоринг. Если хотите, я — лицо, лично заинтересованное, как всякий спортивный болельщик. К счастью, этого не знает мое начальство.
— Да? — Ларри снова привстал в кресле. — Тогда почему вы это сделали?
— Что? — жестко спросила комиссар. — Дырку в топливном баке сделала не я.
— Но Даниэль… мистер Лоринг тоже не мог этого сделать! Он не мог сдаться!