Всадники. История Адама Борута
Шрифт:
Все произошло так быстро, что ни один из всадников даже не успел выхватить оружие. Оба плотнее сжали бока своих коней и ухватили поводья. И все же у белого талоха оказалось существенное преимущество в скорости и разбеге. Грянувшись грудь в грудь, Буран опрокинул вороного, который рухнул с жалобным, исполненным боли стоном на камень мостовой. Его роскошно одетый всадник страшным ударом вышибленный из седла упал на землю, покатился и замер без движения.
Борут, свесившись с седла, вырвал из неподвижной руки разбойника плеть и хотел было ударить его в отместку, но в последний миг передумал и, размахнувшись с огромной силой, зашвырнул ее куда-то
Потом он посмотрел на девушку, прижавшуюся к калитке. В глазах ее не было страха, она с восхищением глядела на Борута и произнесла:
– Здравствуй, князь! Рада тебя видеть.
Он усмехнулся и кивнул на дом:
– Здравствуй, Марица. Вот и свиделись. Это твой ли дом?
– Мой.
– Не будешь ли так любезна, принести воды из колодца.
– Может лучше квасу, князь?
– Не удержалась Марица от шутливого тона.
– Не откажусь. Но и о госте забывать негоже. Мне квас, а ему воды, сколько не жалко.
– Сейчас сделаю, - заверила девушка и, распахнув калитку, исчезла за ней.
Но не сделав и двух шагов, Марица замерла, удивленно глядя на Павла, стоящего с ружьем почти у самой ограды.
– Пашута, - ласково произнесла она, - неужели застрелил бы?
– Не успел, - огорченно признался он.
– Я ж только тогда и услышал, как кони сшиблись. Бросился сюда, а все уже кончено.
– Ты еще можешь помочь. Найди ведро побольше и набери воды из колодца. Надо бы нам гостя попотчевать.
Пашута быстро разобрался что к чему и, весело усмехнувшись, пошел за водой, а Марица зашла в дом, где налила в большую кружку холодного пенящегося кваса.
Когда она вышла за калитку, Пашута, под руководством князя, уже вовсю поливал ледяной водой приходящего в себя разбойника.
Князь принял из ее рук угощение, поблагодарив улыбкой.
Пашута тем временем, полностью опустошив огромное ведро, скрылся во дворе, а Гамсунг застонал негромко, окончательно приходя в чувство. С большим трудом, весь мокрый, он поднялся на ноги и, ни на кого не глядя и пошатываясь, направился к лошади. В полном молчании разбойник поймал за узду вороного.
Так и не повернув больше головы ни к Марице, ни к князю, он вскочил верхом и поехал по главной улице к воротам Гребенска.
– Знаешь, Марица, что бы я хотел сейчас больше всего?
– Нарушил молчание князь, наконец спешившись и подходя к девушке.
– Чего же, князь?
– Марица оторвала взгляд от удаляющегося Гамсунга и доверчиво посмотрела на Адама.
– Услышать от тебя, что ты остаешься в Гребенске и уезжать передумала.
– Я остаюсь, - спокойно ответила она, - но не потому, что ты побил Гамсунга, а потому, что Гребенск - мой город, здесь - вся моя жизнь. И другой мне не надо!
Взгляд Адама сразу же стал серьезным.
– Хотел бы я сказать тоже самое, - задумчиво ответил он.
***
Анна стояла у окна своих покоев, наблюдая за графом, тренирующим на пару с сержантом новобранцев на плацу. Как же он раздражал ее порой. Так и хотелось высказать ему все, что о нем думает, когда он смотрит на нее с видом влюбленного кавалера. А у нее хоть бы что, хоть какая-то искра зажглась в сердце - ничего. И такая тоска охватывала ее тогда от всей этой затеи, что хотелось сбежать, оставить этот опостылевший замок, этих надменных воинов князя, имевших наглость смотреть на нее свысока, либо вовсе не замечать.
А еще Скворуш... Даже при одном воспоминании о красавце-русине, в груди рождалась сладкая боль.
Анна оглянулась, чтобы позвать Лизи, но вспомнила, что сама отправила ее на кухню. Девчонка со своими жалостливыми взглядами раздражала ее, будила что-то похожее на совесть, а ей это сейчас совсем ни к чему. Вот и сказала ей, чтоб не являлась до ужина. А граф, то от него не отделаться, бродит по пятам, то бросает одну, и носится со своим войском, как с новой игрушкой. Мальчишка, в нем нет и половины того обаяния, какое есть у Скворуша. Если б Сашко был богат... Мерзавец, как он смеет ее не замечать!
Ее взгляд заметался по двору, грудь тяжело вздымалась. Бездействие было невыносимым. Еще немного и она точно совершит какую-нибудь глупость, никто ее не остановит. Взгляд выхватил открывающиеся ворота. Как будто явившись из ее грез, в замок въезжал Скворуш. Даже отсюда было видно, каким довольным он выглядит, гордо и небрежно управляя своим скакуном. Смеет радоваться, когда она здесь страдает, брошенная и забытая! Анна чувствовала, как от злости у нее сжимаются кулаки. Сделать все, что бы и его заставить страдать, что бы и он почувствовал, то отчаяние, которое не дает ей покоя ни днем, ни ночью. И откладывать глупо! Прямо сейчас, когда он такой самоуверенный и особенно красивый. Она сотрет улыбку с его лица.
Анна коротко и зло рассмеялась, но тут же всхлипнула беспомощно опустив руки.
И словно озарение снизошло. Ну да, еще ни одного мужчину, встреченного ею на своем пути, не оставляли равнодушным ее слезы. И даже играть не придется. Она уже хорошо его изучила за эти дни. Князя нет и этих Хортичей, значит, он сразу поднимется в свою комнату. Нет ничего проще, как оказаться на его пути.
Анна быстро прошла к зеркалу, но волнение мешало ей оценить свою внешность. Видела только блестящие глаза и горящие румянцем щеки. А прическа? Где эта негодная девчонка? Ах, да... Ну, и к лучшему. Никто не помешает. Да не все ли равно?
Волнение все нарастало, казалось становится трудно дышать. Анна подошла к двери и приоткрыла ее. Шаги она должна услышать заранее. Как глупо, она легко могла отличить его шаги от всех других. Баронесса закусила губу и прислушалась. Царившая вокруг тишина сводила с ума.
Если он не явится немедленно, она может и передумать. А если он рассмеется... Нет, не может быть, думать об этом нельзя. Все. Чего она так страстно желала должно случится сейчас, а иначе она просто умрет.
Шаги она услышала сразу и сердце забилось с такой силой, что казалось может выскочить из груди. Колени вдруг ослабели, но Анна решительно открыла дверь и вышла в коридор. Здесь царил полумрак, лишь косые лучи света из маленьких окон освещали стену, к которой она и прислонилась без сил. Сашко легко взлетел на второй этаж, что-то насвистывая, Анна вся сжалась, слезы, так долго сдерживаемые, показались на глазах. Плакать красиво она научилась еще в детстве. Девушка услышала, как резко замерли шаги воина и разом оборвался свист, и только тогда повернула голову и взглянула в его глаза. Их разделяло всего несколько шагов и как всегда, она утонула в его взгляде, теряя последнюю возможность повернуть назад.