Все будет хорошо

Мясникова Дарья

Виктор Николаевич сиял. Его добрые умные глаза ликовали. Ксюша визжала от восторга и развернула плакат, на котором было написано «Екатеринбург – Я люблю ВАС!».

Мы выстроились поздравить друг друга с завершением игры. Леха из команды «Новосибов», тот самый, что «задирал» наших в столовой, подойдя к Тёмычу, сказал:

– Ну вы нам сегодня надрали задницу! Показали, что такое настоящий волейбол!

В ответ Тёмыч в мокрой от пота майке крепко пожал Лехе руку, улыбнулся и двинулся дальше раздавать рукопожатия проигравшей команде чемпионов.

Мама виновата

Лиза

уже полчаса гоняла мяч по квартире. С домашними заданиями она справилась, как всегда, легко. Делать ей было нечего, или так просто казалось. Мама, после ночного дежурства, лежала на кровати и дремала. До начала уроков времени было вагон. Хорошо все-таки учиться во вторую смену!

– Доченька, может, ты будешь потише играть, у меня голова болит, – проговорила мама, поднося руку ко лбу.

– Ма, ну что мне делать? Мультики тебе мешают, музыка тоже. Вообще, ты обещала со мной поиграть! Полчаса уже прошло… Ты встаешь? – ныла Лиза.

– Ну извини, дорогая! У мамы может, хоть иногда, голова поболеть? – с некоторой обидой в голосе проговорила мама.

Лиза взглянула на большие часы с витиеватыми стрелками и вздрогнула. До выхода в школу оказалось совсем немного времени. Резко заурчало в животе.

– Мам! Мне скоро в школу. Ты меня довезешь?

– Нет, Елизавета, добеги сегодня сама, – ответила из-под одеяла мама.

– А ты мне форму погладила? – серьезным тоном спросила дочка.

– Ой, нет, доченька. Ну, ты там что-нибудь другое найди, поройся в шкафу, – извиняющимся тоном проговорила мама.

– Мам, я есть хочу! – тоном несчастного голодающего произнесла дочка из соседней комнаты.

– Лиз, разогрей в микроволновке котлеты с макаронами, справишься? – с надеждой в голосе, отрывая тяжёлую голову от подушки, сказала мама десятилетней дочурке.

– Я не хочу вчерашние котлеты! – фыркнула дочь, летая по комнате, собирая свой портфель.

Мама сегодня здесь не прибиралась, и все лежало не так, как всегда. Книжки и тетради прятались от Лизы в разных углах. Как дневник оказался под подушкой, она так и не смогла понять. Наконец-то портфель был собран, осталось только найти, что одеть. Она открыла шкаф. Там было все: праздничные платья, летние белые костюмчики, цветные кофточки – но только не то, что нужно. Выбросив с полок аккуратно сложенные мамой вещи, она нашла то, что искала. Дернуло же ее вчера постирать всю школьную одежду! Настроение было совершенно испорчено.

Натянув на себя колготки, более или менее подходящую для школы белую блузку и черную юбку, она побежала в прихожую.

– Мама! А кто меня заплетать будет? – с негодованием взвизгнула дочь, которая, надев на себя уличную обувь, вдруг вспомнила про самое главное – прическу.

– Сейчас, сейчас, деточка, я тебе бутерброды заворачиваю, – раздался из кухни слабый мамин голос.

– Да зачем мне твои бутерброды! Я уже опоздала из-за тебя! Пока! – посмотрев на стрелки часов, с надрывом в голосе произнесла дочь.

Громко хлопнув дверью,

Лиза вышла из квартиры. Пулей долетев до школы, которая, к счастью, была не очень далеко от дома, Лиза робко постучалась в класс.

– Лидия Николаевна, можно войти?

Когда запыхавшаяся отличница, Лизочка Смирнова, в помятой белой кофточке и с растрепанной вчерашней косичкой, зашла в класс, по рядам пронесся неожиданный смешок.

– Да, да, Елизавета, входи. А что это ты вдруг опоздала?

– Я… я… Лидия Николаевна, не виновата… это мама меня подвела… Не подвезла до школы, завтрак не приготовила, форму не погладила, даже меня не заплела! – выпятив вперед губки, произнесла гордость класса.

– Ах, вот оно что! Я обязательно сегодня позвоню твоей маме и отругаю! Отругаю, отругаю за то, что она… слишком много берет на себя, – с улыбкой, качая головой, произнесла учительница.

Аккуратней с правдой

В шестом классе я наконец-то почувствовала себя взрослой.

Детские щёки и складки на животе ушли. Мама разрешила подрезать волосы и школьную юбку покороче. Учителя и родные перестали нам сюсюкать и умильно улыбаться, спрашивать стали строже, в школе появились серьёзные предметы – химия и физика. А ещё меня посадили с самым умным и весёлым мальчиком нашего класса – Сашкой Шевелевым. Он был не простой парень – он был авторитет, предводитель всех пацанов. Учился он не очень, три-четыре, всё делал с ходу, как получится. Когда Сашка выходил к доске, все замолкали – знали, что сейчас будем смеяться до слёз.

– Жуки, жуки… это такие животные, которые любят сахар и живут, Зоя Андреевна, у нас на кухне за газовой плитой. А вчера одному не повезло, он утоп в моём супе…

Класс грохнул. Ожидания его оправдались.

– Ну хватит, Шевелев, давай ближе к тексту учебника, – улыбаясь находчивости Сашки, начала Зоя Андреевна. – Даю тебе ещё пять минут собраться, а то стоит твоя четвёрка на тонкой-тонкой ножке, склоняясь к твёрдой тройке, понял? А пока Абрамова нам расскажет про кровообращение ракообразных.

Светка Абрамова, наша круглая отличница, как всегда, порадовала учительницу своим чётким, блестящим ответом. Зато Саня выиграл время и не менее выразительно закончил свой рассказ про жизнь жуков, опираясь на примеры домашнего сообщества. Его ответ Зоя Андреевна прокомментировала так:

– Ладно, Шевелев, четыре в этой четверти я тебе, так и быть, поставлю. За смелость и любовь к домашним животным. Садись.

Санька с видом победителя, с улыбкой от уха до уха шёл ко мне, на свою последнюю парту в среднем ряду. Я была горда таким соседом. Мы шептались на уроках и болтали на переменах.

Теперь я знала все мужские новости класса и с удовольствием делилась с ним девичьими тайнами. Он даже подтянулся по учёбе. Мы наперегонки решали задачки, проверяли друг у друга сочинения, иногда дрались, если он забирал у меня мои учебники.

Но однажды Саня пришёл в класс какой-то туманный и задумчиво заглянул мне в глаза.

– Ты что, Сань, что-то случилось? – первая спросила я.

– Да… я… я… я влюбился, – тихо прошептал Саня.

Я раскраснелась от счастья и уже не могла говорить.