Всё будет правильно
Шрифт:
– Дедушка, я теперь вижу только книги во всю стену твоего кабинета, – засмеялась Полина.
– У каждой звезды есть своя книга, нужно только уметь её прочитать, – задумчиво произнёс дедушка, как бы разговаривая сам собой, – хотя, с другой стороны, ты права: каждая хорошая книга – это тоже звезда.
– Дедушка, дедушка, а где же луна? – продолжила игру девочка.
– Верно, есть же ещё и луна, – согласился экспериментатор.
Затем он достал из ящика стола круглое зеркало, приподнял над глобусом и повернул так, чтобы отражённый от зеркала луч света попадал на Полину, оседлавшую булавку.
– Это неправильная луна, – замахала руками Полина, закрываясь от яркого
– Поправим, – согласился дедушка и приложил к зеркалу прозрачную бумажку, на которой он нарисовал фломастером лунные рожицы.
– …
Маятники
…матрица задачи укрыта матрицей кармы, поэтому, если вы хотите добраться до задачи, вам придётся сначала разобраться с кармой…
В оранжевом домике, где живут бабушка и дедушка Полины, есть чердак. Ну, это такое пустое пространство с наклонившимися стенами под самой крышей дома. Позднее дедушка утеплил это пространство, покрасил изнутри белой краской, оббил жёлтыми деревянными дощечками и проложил туда удобную винтовую лесенку. Получилась комната, которую бабушка называла мансардой, а дедушка кабинетом. Потому что туда дедушка втащил ещё большой письменный стол, много деревянных полочек и тумбочек, на которых поселились множество разных диковинок, привезённых дедушкой из разных стран. И если бабушка говорила дедушке: «Ну, ты странный какой», Полина догадывалась, что это из-за того, что дедушка посетил много стран.
На полках стояли пирамиды и каменные грибы, викинги и терракотовые воины, фигуры странных существ с шестью руками и хоботом вместо носа. Ещё там была большая коллекция колокольчиков и целое стадо слонов, прогуливавшихся вокруг глобуса. Сначала самого большого папу-слона Полина едва могла поднять двумя руками, потом могла легко, потом играла им одной рукой, а маленький слонёнок-сыночек вообще умещался в ладошке. Но это не потому, что слоны уменьшались, а потому что Полина подрастала.
А ещё у дедушки была одна странная живая игрушка. Это были два маятника в виде конусов из жёлто-серого металла, называвшегося латунь. Один маятник был большой, длиннее ладошки, и висел он на длинном шнурке, подвешенном к потолку мансарды. Второй был маленький, не больше пальчика, и подвешен он был на более короткую нить, которая была продета в специальную дырочку в самом кончике большого маятника. Так получалось, что маленький маятник висел на большом.
Когда Полина была ещё маленькой, она не дотягивалась до маятников и просила дедушку их раскачать. Тогда дедушка показывал с маятниками разные фокусы. Например, можно было отклонить маленький маятник и отпустить его, и он весело раскачивался туда-сюда. Это беспокоило большой маятник, и он, немного ворча, тоже начинал немного шевелиться. А если далеко отклонить большой маятник, то он бодро вовлекал за собой маленький, против чего тот, похоже, не возражал. Ещё смешнее получалось, если большой маятник отклонить влево, а маленький вообще поперёк. Тогда они оба закручивали восьмёрки и карусели. Впрочем, всегда заканчивалось тем, что большой побеждал и вовлекал маленький маятник в свою ритмику колебаний.
Потом Полина подросла и уже сама могла дотянуться до нижнего маятника. Потом подросла ещё и смогла дотянуться и до верхнего. И каждый раз, взбегая на мансарду, Полина
– Дедуля, а зачем тебе здесь эти маятники?
– Ну наконец-то! – обрадовался дедушка, как будто уже давно ждал этого вопроса. – Эти маятники моделируют всю нашу жизнь, – ответил он.
– Как это, «моделируют»? – удивилась Полина.
– Моделируют – это значит на простом примере показывают главное правило, которое одинаково работает во всей сложной жизни: и в природе, и у людей, и даже у всей нашей планеты Земля, – пояснил дедушка.
– Что же это за правило такое? – допытывалась любопытная.
– Правило состоит в том, что всё-всё-всё в нашем мире колеблется, – продолжил дедушка, – и если колебания намного быстрее, чем у этих маятников, то такое колебание называют вибрацией, или ритмом, а если ещё быстрее, то током, или лучом. И главное в этом правиле то, что всё в мире отклоняется от своего равновесия, доходит до крайней точки, поворачивается и, проскакивая точку равновесия, улетает в противоположную сторону, потом опять поворачивает, потом опять и опять, каждый раз проскакивая точку своего начала. То же самое и при вращении, здесь тоже каждая точка пролетает и пролетает точку своего начала. Пока есть качание, вращение, вибрация – есть жизнь.
– А-а, это было в мультике, когда маятник остановился, – вспомнила Полина, – тогда все в городе замерли, и близнецы Йо и Йо побежали и раскачивали маятник на городских часах, и все опять оживились.
– Вот-вот, – согласился дедушка, – куда ни кинь, а вся наша жизнь состоит из колебаний множества больших и маленьких маятников. И даже сердце у людей стучит как маятник, поэтому ни в коем случае нельзя, чтобы эти колебания остановились.
Полина выбежала на балкон, с которого они с бабушкой наблюдали радугу, и решила проверить утверждение дедушки. Ветки берёзы замахали Полине свои приветы, ромашки тоже дружно кланялись белыми причёсками, бабочка быстро-быстро бякала разноцветными крылышками, и воробей…
– Ну, это понятно, – согласилась наблюдательная, – всё везде как-то колеблется, и даже сердце я уже слышала, а тогда зачем тебе два маятника?
– А это затем, чтобы показать, как влияют друг на друга два разных колебания, – пояснил. – Вот, например, представь себе, что ты это маленький маятник, а твои родители или мы с бабушкой – это большой маятник.
– Дедушка, – переспросила недоверчивая, – и теперь ты покажешь мне на этих двух маятниках, как вы на меня влияете, так?
– Так, – подтвердил дедушка, – смотри, вот ты хочешь дорисовать карнавал с принцессой Эльзой или пиццерию с пиццей «Маргаритой» – это твоя жизнь, твой ритм. А мы с бабушкой тянем тебя на завтрак, как большой маятник тянет за собой маленький маятник.
Полина потрогала свою макушку, как будто пытаясь найти там шнурочек, за который она привязана к взрослым. Шнурочек не нащупался, но ощущение, что тебя тянут за макушку, осталось. Потом Полина вспомнила, что если раскачать маленький маятник, то он постепенно вовлекает в качание и большой, и предположила:
– Значит, когда я вам говорю: «Пойдёмте на батут, пойдёмте на батут, пойдёмте на батут», я в конце концов вас раскачиваю, и мы идём?
– Ну, да, замечательный пример, – порадовался дедушка, – но при этом, заметь, хоть ты и чувствуешь, что взрослые тебя куда-то вовлекают, ты зря на нас обижаешься. Мы также живём в своём ритме повторений и также привязаны своим шнурочком к потолку, а потолок к дому, а дом вращается вместе с Землёй. Просто у взрослых есть часы, а в часах есть маятник, и он привязывает нас к расписаниям и графикам потолка, дома или планеты.