Всё было совсем не так
Шрифт:
Часть 3. Глава 19. Секрет Учиха Саске
— Я сконцентрировал печать таким образом, чтобы при высвобождении восьмого хвоста появиться в твоём сознании…
Я тупо смотрел на своего отца, стоящего в жёлтых отсветах моего внутреннего мира перед клеткой с Курамой!
Мне много раз рассказывали в прошлых жизнях многочисленные свидетели битвы с Пейном, что я, становился одержимый Кьюби, дрался с глазастиком–риннегастиком, он меня запечатал в огромный шар, и
В данный момент я совершенно не помню, как и когда теряю свой контроль… Последнее, что осталось в сознании, это как упала окровавленная Хината, что–то говоря мне, потому что из–за бьющейся крови в ушах, боли от железяк Пейна я её совсем не слышал, а потом наступила чернота. Следующим воспоминанием в прошлых жизнях был разговор с Нагато.
И вот теперь передо мной стоит Четвёртый Хокаге, Намикадзе Минато, и, по–совместительству, мой отец, и препирается с лисом, который ругается в своей клетке.
Что за неожиданная хрень вообще происходит!?
— Зайди ко мне сюда и повтори свои слова! — чуть не грыз решётку Курама.
Но появившийся передо мной мужчина, который был словно моё отражение в зеркале, старшее лет на десять, лишь усмехнулся.
— Как–нибудь в другой раз. Мне гораздо интереснее поговорить со своим сыном.
Я пытался собраться с мыслями, да и вообще, просто смотрел на него. Неожиданно по щекам побежали горячие дорожки слёз.
Это стресс, наверное.
Курама возбухнул на игнор и отец щелчком пальцев переместил нас в какой–то белый свет с еле различимыми разводами, мы стояли, но там не было ни пола, ни потолка, ни стен — ничего. Очень похоже на техники Саске, когда он пытается дезориентировать в пространстве, только у него обычно всё чёрное или словно в небе стоишь, а тут всё светлое.
— Это что, Чистый мир? — спросил я, оглядываясь.
Тут я заметил, что моя печать на животе превратилась в большую дыру размером в два кулака и оттуда сочилась чёрная субстанция, похожая на чернила Сая. Похоже, что эта потеря контроля разрушила печать демона, которую ценой своей жизни поставил отец. И его смерть я слишком хорошо помню.
— Так ты знаешь, что я твой отец? Кто рассказал тебе об этом, неужели Третий Хокаге? — спросил он, проигнорировав мой вопрос.
— Нет, — помотал головой я, вытирая глаза, которые продолжали источать влагу. — Я узнал об этом от своего друга Саске.
— Саске, значит. Тот Учиха, что дружит с тобой?
— Да, он мой друг с семи лет, самого детства, — подтвердил я.
— А сколько тебе уже сейчас? — склонив голову набок, спросил отец. При свете он казался ещё моложе, а его ярко синие глаза блестели искренним любопытством.
— Около трёх месяцев назад исполнилось шестнадцать, — улыбнулся в ответ я.
— Прости, Наруто, я принёс своему сыну столько страданий, —
— Ты знаешь? — удивился я. Даже мелькнула безумная мысль, что он знает о моих перерождениях.
— Тебе многое пришлось пережить, Наруто, прости. Запечатав девятихвостого я оставил немного его чакры тебе, надеясь, что когда–нибудь ты сможешь ею овладеть. Ты ведь мой сын и на то у меня была причина. Шестнадцать лет назад, когда девятихвостый напал на деревню, мне стало кое–что известно…
— Ты про Учиха в маске? — уточнил я. Похоже, что про перерождения он не знал. Мне не особо были интересны мотивы его запечатывания в меня чакры демона, в конце концов, за столько жизней я просто воспринимал это как факт. Да и Саске много рассказал ещё когда я был мелким.
— Да, — кивнул отец. — И я уверен, что он ещё вернётся, чтобы уничтожить Коноху.
— Какой смысл? От деревни всё равно ничего не осталось… — вспомнив о «кратере» сказал я.
— Знаю, я всё видел через тебя, — он похлопал меня по плечу. — Пока существуют законы шиноби, мир и порядок не наступят никогда. Пейн спросил тебя, как ты намерен принести мир, однако это сложный вопрос.
Да было что–то такое…
— Войны порождают желание сохранить то, что дорого, — продолжил отец. — Пока существует любовь бок о бок с ней будет существовать и ненависть. И эта ненависть делает необходимыми нас — шиноби. Пока существуют законы шиноби, чудовище под названием «Ненависть» будет порождать таких, как Пейн. С одной стороны Пейн повинен в разрушении Конохи, смерти множества людей, но посмотрев на это с его стороны, понимаешь, что всему виной жестокий мир шиноби, который сделал его таким. Быть шиноби, это вечно сражаться с ненавистью.
— По твоим словам выходит, что мир не возможен, — хмыкнул я. — И правильного ответа просто нет.
— Нет, думаю, что именно ты сможешь найти ответ, считай это моим завещанием.
— Хорошо, — улыбнулся я. — Я постараюсь.
— Я горд таким сыном, — он взъерошил мои волосы, таким же жестом, как это всегда делает Саске.
— И я хотел поговорить насчёт твоего друга, Саске, — сказал отец, словно прочитав мои мысли, и слегка замялся.
— О Саске? — переспросил я.
Отец кивнул.
— Видишь ли, Наруто, я всего лишь кусочек души, большая часть которой запечатана в Боге Смерти Шинигами, но у меня всё равно есть связь с Чистым Миром, а через тебя я вижу происходящие события… и… Саске…
Он потёр затылок и виновато на меня посмотрел.
— Ну? — не выдержал я.
— Учиха Саске умер, Наруто. Девять лет назад его душа покинула твой мир, — выдохнул отец, отводя глаза.
— Что ты такое говоришь? — это я хотел сказать, но на самом деле изо рта вышли какие–то невнятные междометия.