Все, чего ты желаешь
Шрифт:
Она кроила, скрепляла детали булавками и шила всю ночь. Только около трех часов утра она сделала перерыв. Запив бокалом шампанского кекс, она бросила обертку от него на пол, где валялись обрезки ткани и неподходящие молнии. Четыре часа спустя она без сил легла на ковер и крепко уснула. В комнате царил хаос, но на манекене красовалось самое восхитительное из платьев, когда-либо созданных Хейвен.
Во сне к Хейвен явился Бью. Она находилась на кухне отца Бью и уплетала фруктовые колечки с молоком из большой миски. Бью водрузил на стол куклу в облегающем изумрудном одеянии.
— Это Барби-проститутка? —
— Обязательно гадости говорить? Она — Алекс Харбридж, — заявил Бью. — Я освободил ее от тирании плохого фасона.
— Алекс ни за что такое не наденет.
— А вот и нет, — горячо возразил Бью. — Кроме того, я смоделировал платье для девушки с пышными формами. Барби не совсем подходит, но другого манекена у меня не имелось.
— Послушай. Алекс Харбридж оно не понравится. Она явно психует из-за своего лишнего веса. Ты можешь считать ее роскошной, но большинство девушек понятия не имеют, как они на самом деле выглядят. Когда мы смотримся в зеркало, мы вечно собой недовольны.
— Вот почему каждой даме не помешал бы такой друг, как я. Он бы прочищал ей мозги.
Хейвен вздрогнула и проснулась от громкого крика. В окна лился дневной свет. На пороге стояла женщина с пылесосом. В первый момент Хейвен решила, что горничную испугал беспорядок. И тут она поняла, что раскинулась на полу посреди комнаты, похожей на место, где совершили жестокое преступление.
— Я не умерла! — воскликнула Хейвен, но горничная уже упала в обморок в коридоре.
Алекс Харбридж сняла темные очки и принялась покусывать конец одной дужки.
— Я думала, ты через несколько дней позвонишь. Ты сшила его за одну ночь? — недоверчиво спросила она. — Целиком?
— Могу доказать. У меня мозоли на пальцах, — ответила Хейвен.
— Но мы договорились о другом платье, — Алекс подошла к манекену и начала его медленно поворачивать. В ее взгляде было нескрываемое разочарование. — Не слишком ли оно откровенное, а?
— Тебе девятнадцать лет. В твоей фигуре нет ничего такого, что стоило бы скрывать. Я понимаю. И, кстати, эту модель придумал тот, кто мечтал сшить что-нибудь для тебя на протяжении шести последних лет.
— Ты мечтала одевать меня с восьмого класса?
— Нет, не я, — призналась Хейвен, аккуратно снимая с манекена переливчатую ткань. — Я позаимствовала фасон, придуманный моим другом. Он всегда считал, что тебе следует подчеркивать свои формы, а не прятать их. Почему бы тебе не попробовать?
— Ну… может быть, — с натянутой улыбкой отозвалась Алекс и, сделав глубокий вдох, добавила: — Ох, какого черта? Почему бы и нет?
Хейвен протянула ей платье. Алекс унесла его в ванную и заперлась изнутри. Спустя минут десять Хейвен набралась храбрости и постучала.
Дверь приоткрылась, и в щелочке блеснул глаз Алекс.
— Как ты делаешь? — прошептала та.
— Я? — пробормотала Хейвен.
Алекс распахнула дверь. Платье не скрывало ее фигуры и сидело на кинозвезде просто бесподобно. Ее плоть не была ни затянута молниями, ни сдавлена плотной материей. Алекс преобразилась.
— Как тебе это удалось? Я потратила сотни тысяч долларов на врачей и тренеров, а ты добилась такого эффекта меньше, чем за сутки.
— Все дело в тебе, — покачала головой Хейвен.
— Нет! Я носила миллионы прикидов, но только в твоем я выгляжу замечательно!
— Рада, что тебе нравится, — улыбнулась Хейвен.
— Знаешь, мы с тобой отпразднуем то, что мне уже не надо сидеть на диете! Сегодня я обедаю с другом в центре, в «Амрите». Почему бы тебе к нам не присоединиться? Он потрясающий парень.
— Пожалуй, я бы вздремнула. Я ночью почти не спала.
— Шутишь? Выпей кофе! До церемонии вручения «Оскара» тебе нужно как можно чаще бывать на людях. Потом ты будешь очень занята и знаменита.
Даже девушка из городка Сноуп-сити, штат Теннесси, понимала, что в такое заведение, как «Амрита», нельзя просто зайти поесть. Столик надо было заказывать заранее. Но людей влекла в «Амриту» вовсе не еда, а возможность посидеть рядом с богатыми и знаменитыми и хотя бы на полчасика почувствовать себя одним из них. С взволнованным гомоном толпа расступилась, пропустив Алекс к метрдотелю. Хейвен прошла «в кильватере» у звезды, жалея о том, что рядом с ней нет Бью. Уж он бы порадовался подобному зрелищу.
— Здравствуйте, мисс Харбридж, — расплылся в улыбке метрдотель. — Сюда, пожалуйста. Вас ждут.
Вдоль стойки выстроились два десятка столов, покрытых простыми скатертями. На стенах висели черно-белые фотографии древних руин. Ресторан мог показаться самым обычным, если бы не его завсегдатаи. Каждый гость был узнаваем, хотя имена и фамилии Хейвен могла вспомнить не всегда. Однако она обратила внимание на то, как эти персоны отличаются от людей у входа. Никто из них не обернулся, не поднял головы, когда мимо проходила Алекс Харбридж. Им не нужно было притворяться. У Хейвен создалось впечатление, что она наткнулась на потайное гнездышко hoi oligoi. [18]
18
От древнегреч. — «мало», «меньшинство», в отличие от — «много», «большинство». Первое выражение употреблялось для обозначения аристократов, второе — для плебса, простонародья.
Она заметила молодого человека с копной пшеничных волос, который энергично махал Алекс рукой. Стройный, безупречно ухоженный, в рубашке, скроенной специально для того, чтобы демонстрировать накачанную грудь. Конечно, это был именно Кэлум Дэниел — звезда раскрученного подросткового сериала. У Хейвен сил хватило всего на пару серий. Кэлум исполнял роль миллиардера-ловеласа, который соблазнял всех девушек подряд. Говорили, что актерской игры ему для этого почти не требовалось.
Рядом с Кэлумом сидел русоволосый юноша. Не такой спортивный, как его приятель, но весьма привлекательный. Вряд ли ему исполнилось двадцать, но Хейвен сразу почувствовала, что он не разгильдяй, а парень серьезный и вдумчивый.