Все, что дозволено небесами
Шрифт:
– Да, я помню его вопросы, – кивнул тот.
– Но объект закрыт, – пробормотала Нора.
– Что если ему известно о существовании еще одного входа? – спросил, прожевав пирог, Леонид. И тоже взглянул на Германа. – Помнишь, ты говорил, что подобные сооружения часто имеют несколько входов и выходов. Больше двух. Но мы нашли только один – через склеп на старом монастырском кладбище. Пролом в стене, соединяющей Второй Лабиринт с гидросистемой монастыря, вряд ли можно считать входом.
– Мы нашли два, – поправил его Герман. – Еще через подвалы Новобратского корпуса. Сейчас, конечно, все заложено кирпичом и завалено
– Хорошо, мы нашли два. Но наверняка есть и другие. Может, наш утренний гость только прикидывается, что впервые услышал о подземном святилище прошлой осенью, когда поиски Андрея Калягина, пропавшего в гидросистеме, привели тебя к разрушенной стене. Может, он знал о нем давно, как знали коллеги Ледогорова. Знали, что оно где-то поблизости, но не знали, где именно. Как многие другие до и после них… Засада в том, что, даже стоя перед входом в эти катакомбы и точно зная, что это он и есть, очень трудно заставить себя войти. Осенью мы в этом убедились.
– Да, войти без проводника решится не каждый, – задумчиво подтвердил Александр.
– Я больше никого туда не поведу, – после паузы твердо произнес Герман. И увидев насмешливую улыбку Леонида, добавил: – Во всяком случае, по доброй воле.
– Никогда не говори «никогда».
Теперь они ухмылялись на пару: и Леонид, и Александр.
Нора почувствовала, как в ней закипает злость. И одновременно – отчаяние.
– Что, опять? Этого только не хватало!
Перед глазами вновь возникла жуткая картина, которая преследовала ее чуть ли не до Рождества и которую она надеялась больше никогда не увидеть. Никогда – ни наяву, ни во сне.
Лесная дорога, сумерки, туман. Бледное лицо сидящей возле костра Марго, пляска огненных бликов в расширенных зрачках. Шевелящиеся губы, чуть слышный шепот: «Что-то случилось у них там…» И чуть погодя голос, охрипший от волнения: «Вызывайте спасателей. Пожалуйста, поторопитесь. Это серьезно!» Недоверчивые взгляды мужчин, которым поручено охранять подруг Германа и Леонида, пока сами они сопровождают охотников за сокровищами к алтарю. «Ты хочешь, чтобы мы поверили в то, что ты, сидя здесь, знаешь что происходит там?» Ствол охотничьего ружья, нацеленного в лицо рыжей ведьмы. «Сиди смирно, поняла?»
Нору пробрала дрожь.
– Не паникуй, – мягко проговорил наблюдающий за ней Герман. – Еще ведь ничего не случилось.
– Но вы уже обсуждаете существование других входов в эти чертовы катакомбы! Я с вами с ума сойду. – Сделав глубокий вдох, она на несколько секунд задержала дыхание, затем медленно выдохнула. Покачала головой. – Неужели нельзя хоть немного пожить спокойно? Безо всяких…
– Ты целых полгода жила спокойно, – заметил Леонид.
– Целых! – возмущенно повторила она.
– И признайся, – добавил Герман, – последние две недели было скучновато. Если бы Сашка не привел к нам этого писателя, чем бы ты сейчас занималась? Вязала шарфик?
Александр дипломатично молчал.
Глядя на него, Нора часто вспоминала описание Сола Пензера, непревзойденного сыщика из детективных романов Рекса Стаута: невзрачный человечек
– Ты можешь позвонить Ледогорову, – подумав, сказала она. – И спросить, что он знает об этом Литваке и почему отказался с ним встречаться.
– Могу, – откликнулся Герман. – Но, думаю, если бы у него был на Литвака какой-нибудь компромат, он первый позвонил бы мне и предупредил.
– Позвони ради моего спокойствия.
– Ладно.
По тону его было ясно, что он не намерен продолжать разговор. Что ж, на данном этапе ей было довольно его обещания позвонить профессору.
За последние полгода Герман очень сблизился со стариком, они постоянно переписывались по электронной почте и раз в неделю обязательно созванивались. Трижды Герман, дождавшись хорошей погоды, летал на материк и зависал у профессора на несколько дней. Чем они там занимались, что обсуждали, Нора примерно представляла.
При первой же встрече Ледогоров, как и Литвак, обратил внимание на его внешность: на форму черепа, черты лица, цвет глаз и волос. Поинтересовался, что он знает о своем происхождении, о родителях родителей и прочих членах семьи. Герман не дал внятного ответа на этот вопрос, но согласился предоставить свои антропометрические данные. Через некоторое время профессор с триумфом объявил, что с помощью одного из старых друзей, проживающего во Франции и занимающегося генеалогическими исследованиями и составлением родословных, отыскал в европейских архивах следы его предков, принадлежащих к знатному древнему роду. Королевскому, не больше и не меньше.
Если бы он был первым, кто сделал такое заявление, Нора пожала бы плечами и забыла, тем более что сам Герман никогда не говорил о своей семье. Но он был не первым. Летом несколько многозначительных фраз о происхождении Германа обронил Андрей Кольцов, ныне покойный отец Леонида. Как там он выразился, сидя напротив Аркадия за столиком в «Кают-компании»…
Этот щенок имеет такую родословную, какой могут позавидовать представители лучших монарших домов Европы. Вам об этом известно? Я занимался вопросом, собирал информацию о нем.
На что Аркадий ответил: «Я тоже занимался вопросом, представь себе».
Их всех беспокоила непохожесть Германа на других людей, его слишком очевидная инаковость. Нору это тоже беспокоило. Поначалу. Но постепенно она привыкла и даже почувствовала некоторую гордость. Ведь он подпустил ее так близко… Ближе, чем она рассчитывала подойти.
Кутаясь в теплую пуховую шаль, она стояла на застекленной веранде и смотрела, как Марго, в джинсах, свитере и валенках на босу ногу выбивает коврики на заднем дворе.