Все, что дозволено небесами

Воронцова Татьяна

Нора уже привыкла считать этот дом своим. Может, напрасно?

– Интересно, что он собирается делать с

ней дальше, – задумчиво проговорила она, ни к кому в особенности не обращаясь, словно бы размышляя вслух. – Не с блондинкой. С картиной. Повесит на стену?

– Я уже пообещал ее Дине, – отозвался вошедший Герман. – Завтра утром отнесу ей в коттедж, и на этом все.

– В коттедж? – тупо повторила Нора.

– Она остановилась в одном из коттеджей на улице Флоренского. Гостевой дом, там их несколько, ты же знаешь. – Герман повернулся к безмолвствующей Марго. – Ну и где ваш

хваленый пирог?

Он переоделся и теперь выступал в своих любимых черных джинсах и темно-серой футболке навыпуск. Глядя на него, Нора вспомнила слова одной из девчонок с фермы в Новой Сосновке: «С ума сойти, чуваку все идет! Хоть в мешок его наряди, все равно он останется таким же обалденным красавцем». Впрочем, любительницы брутальных мужчин вряд ли оценили бы его богемную наружность. Чересчур худой, чересчур мрачный… Также многим действовала на нервы его привычка смотреть в упор, прямо в глаза, и манера обрывать разговор на том месте, где ему надоедало слушать собеседника.

Конец ознакомительного фрагмента.