Всё Что Есть Испытаем На Свете

Отян Анатолий

– Пошёл, Толюха!, – крикнул Банников, я оттолкнулся и полетел вниз.

Было жутковато видеть под собой дома, крыши, улицы, увеличивающиеся в размерах, но бояться было просто некогда, взгляд на секундомер, кольцо, рывок и смотрю, как надо мной открывается цветок красивого, красно-синего парашюта Т-2.

Толчок, я сижу в подвесной системе. Надо скорее уходить из района жилых кварталов, но через несколько секунд вижу,

что меня несёт со скоростью экспресса и нужно тормозить Разворачиваюсь и смотрю назад, на крест, который вроде остановился. Значит мои действия правильны.

Подо мной проплывает Ленинградское шоссе, здание ЦАКа, и вот я над аэродромом. Приближаюсь к цели и мне кажется, что я не дохожу, решаю развернуться и… ой мамочка!!!, что я делаю? Начинаю разворачиваться на торможение, крест проскакивает подо мной, падаю на мягкую траву, вскакиваю и бегу за поднятым ветром куполом. Вдруг кто-то хватает купол за перемычку щели, я останавливаюсь и вижу, что это Надежда Пряхина, немного скуластая блондинка, новоиспеченная абсолютная чемпионка Мира. Она стала мне выговаривать на мои ошибки, но я её не слушаю, а жду что скажет судья, замеряющий мой результат.

– Двадцать четыре, восемьдесят пять, – говорит тот и я радуюсь, к удивлению Пряхиной – в норматив я вложился.

Второй прыжок был близнецом первого, с той разницей, что я перетормозил и не дошёл до креста 24 метра. Вечером вывесили таблицу результатов и УРА!, я выполнил нормативы мастера.

В последний день соревнований мы прыгали тридцатку, с которой у меня проблем не было.

Погода была облачная и пилот очень долго искал окна в облаках, чтобы мы могли быть видны судьям на трубах во время падения. Летел я в самолёте с Галиной Мухиной, заслуженным мастером спорта, большой, грубоватой на вид, с обветренным лицом, очень скромной и славной женщиной. Мы летали над Москвой и видели знакомые силуэты высоток,

Кремля, стадиона Лужники. На одном из подмосковных заводских аэродромов увидели громадный, треугольный с размахом крыльев на менее 30 метров самолёт. Позже я узнал, что это самый большой бомбардировщик, конструктора Мясищева.

Меня начало укачивать, поташнивало, и я боялся опозориться именно перед Мухиной. Но я достаточно неплохо отпрыгал оба, прыжка выполнив по две восьмёрки сальто.

Главную свою задачу на этих соревнованиях я выполнил.

Вечером мы пошли в кино смотреть фильм

Рязанова "Карнавальная ночь" с молоденькой Гурченко в главной роли. По дороге зашли в сквер, где была плита с надписью, что здесь похоронены Федосеенко,

Васенко и Усыскин на стратостате "Осоавиахим-1" достигшие высоты в

22000 метров ещё в январе 1934 года. Когда у стратостата лопнула оболочка, они завернули приборы в парашюты, чтобы доказать установление рекорда, а сами погибли. Усыскину было всего 21 год.

Это ещё один из многих случаев, доказывающий, что в СССР не жалели жизни ради такого пустяка, как рекорд.

Соревнования для меня стали школой, нет, университетом, который закончить нельзя, а учиться можно всё время.

На них я увидел много интересных людей и даже с некоторыми разговаривал.

Так,. к нам подошёл генерал с пышными усами, и мы подумали, что это Будённый. Он понял наши любопытные взгляды и представился

Беловым, командиром кавалерийского корпуса во время войны, а сейчас председателем ЦК ДОСААФ. Мне тогда он показался милым дедушкой и нормальным человеком, потому что был без свиты и когда к нему подбегали подхалимы – полковники, он их отправлял с просьбой не мешать общаться с нами. Мы улетели в Киев тем же ЛИ-2, что и прилетели. В Киеве нам дали четыре парашюта, которые мы привезли домой уже поездом.

Увидел я и полковника Николая Никитина, Заслуженного мастера спорта. В дальнейшем буду называть Змс. За глаза его называли

Колькой Рыжим. Он был тренером космонавтов и они в своих воспоминаниях о нём часто и хорошо отзываются. Погиб он при затяжных прыжках. Когда он уже раскрыл парашют ему на голову свалился сверху парашютист, который обязан был следить за нижним. Своей головой он размозжил и голову Никитина. После этого случая нас обязали прыгать в жёстких шлемах.

После гибели Никитина, парашютным тренером у космонавтов был назначен Слава Крылов, мой коллега по сборной ВДВ. Но его значение при отряде космонавтов упало, потому что ни стали приземляться не как первые космонавты с парашютом, а в капсулах..

На этом я заканчиваю этот раздел и приступаю писать о моей службе в ВДВ, наверное, самом интересном периоде моей жизни.

Апрель 2005, Франкфурт на Майне.