Все, что мне нужно

Сальвадор Э.

— ТиДжей, — другой интервьюер машет рукой, привлекая внимание к себе. — Я не могу представить, каково было с тех пор, как месяц назад ты узнал, что стал отцом. Как справляешься со стрессом, связанным с рождением ребенка и карьерой спортсмена?

Схватив концы полотенца, накинутого на шею, я делаю глубокий вдох.

— Отвечу — так же, как любой профессиональный спортсмен уже много лет.

— Но они профессионалы. Они не учатся в колледже, не делают домашнее задание. Я пытаюсь спросить: ваша команда выглядела перегруженной на площадке.

Думаешь, они являются отражением того, что ты чувствовал в последнее время?

Стискиваю зубы, чувствуя, как у меня болят щеки от того, как сильно улыбаюсь. Уверен, что мои костяшки пальцев побелели от того, как крепко держу полотенце, но я не сдаюсь. Не сводя глаз с интервьюера, я, черт возьми, улыбаюсь, несмотря на гнев, который кипит внутри.

— Я признаю, что мы могли бы быть более сплоченными. Этому нет оправдания. У нас было достаточно тренировок, чтобы подготовиться к сезону, но одна игра нас не определит. Мы допустили ошибки, но учимся на них и готовимся к следующей игре.

— Спасибо, ТиДжей, приятно с тобой поболтать.

— Как вы себя чувствуете…

А вопросы продолжались один за другим. Я боялся каждого из них.

— Выпей это.

Джейден протягивает мне чашку, наполненную до краев.

Нерешительно беру чашку, внимательно осматриваю ее, прежде чем понюхать. Морщу нос и возвращаю ему.

— Господи, черт возьми, Джей, ты что, вылил всю бутылку текилы?

Хитрая улыбка растянулась на его лице, отталкивая напиток обратно.

— Не задавай вопросов, Кингстон. Просто пей.

— Эй… — Сейнт делает паузу, его взгляд падает на очень полную чашку в моей руке. — Почему ты не пьешь?

— Это то, что я говорю. Пей. — подбадривает Джей, отпивая из своей чашки.

Джаггер стоит рядом со мной, обнимая за плечи.

— ТиДжей фотографирует… почему ты не пьешь?

Я закатываю глаза от их настойчивости, но, самое главное, от себя. Не так давно я бы не подумал об этом и выпил за считанные секунды, но сейчас не могу заставить себя сделать это. Или заставить себя насладиться вечеринкой, которую ребята решили устроить в честь нашей первой игры в сезоне. Здесь вся команда, кроме Лэндона, в этом нет ничего нового.

Несмотря на дерьмовое шоу после игры и интервью, я думаю только о двух людях, и они находятся в часе езды от меня.

— Может быть, я не пытаюсь умереть сегодня вечером.

Джаггер цокает языком.

— Это немного драматично, Тедди. Конечно может быть плохо, но взгляни на светлую сторону.

— Нет никакой светлой стороны, когда утром первым делом заглядываешь в унитаз. Нет, спасибо, я не в настроении.

— Мы знаем, но это поможет тебе очистить голову от… всего.

Под всем они подразумевают не только игры или вопросы, но и натиск негативных постов и комментариев, в которых меня отмечают в социальных сетях. Никто не пожалел ни секунды, чтобы напомнить мне, насколько плохо я справился. Они не будут говорить о том, как грязно играл Бэйлор, но

будут о том, как грязно играл я.

Может быть, мне это нужно.

— Хорошо, но только один и все. То, что завтра у нас не будет тренировки, не означает, что я хочу напиться.

Делаю большой глоток, но тут же сожалею об этом, потому что горло обжигает. Я вздрагиваю и качаю головой, когда напиток оседает в глубине желудка.

— Черт возьми, что здесь такого?

— Хорошие вещи, — Джейден лениво улыбается Сейнту и делает глоток.

— Это дух, Тедди.

Джаггер сильно хлопает меня по спине, из-за чего большая часть напитка выливается на меня.

— Ой, извини.

Я стону, глядя на камеру, висящую на шее, на рубашку и джинсы. Они не мокрые, но достаточно влажные, и мне нужно переодеться.

— Отлично, — хмыкаю, сбрасывая его руку со своего плеча. — Я вернусь.

— Торопись! Хочу, чтобы ты меня сфотографировал, — кричит Джаггер, пока я поднимаюсь по лестнице.

Зайдя в свою комнату, переодеваюсь, но прежде, чем отправиться обратно, мое внимание привлекает ярко-фиолетовый цвет.

Перчатки Лолы лежат на моем столе. Я хотел вернуть их, но не могу заставить себя с ними расстаться.

Они не только напоминание о той ночи, когда я заставил ее кончить, но и о том, как печально закончилась ночь. Я не могу выбросить из головы выражение ее лица, звук голоса, дрожание губ.

Я не могу изменить то дерьмо, через которое заставили ее пройти родители, но могу изменить то, как все будет происходить с этого момента. Потому что я не хочу ничего, кроме счастья Феникса и Лолы. Они заслуживают всего этого.

— Привет.

Тихий голос отводит мой взгляд от перчаток к двери. Алексия стоит перед дверью со взглядом, который мне слишком хорошо знаком.

— Я искала тебя.

— Алексия…

— Просто послушай, ладно?

Она направляется ко мне, и я делаю несколько шагов назад, чтобы убедиться, что между нами достаточно места. Хотя ей все равно, потому что Алексия делает еще один шаг вперед, почти не оставляя места между нами.

— Можешь сделать шаг назад?

Ее ошеломленное выражение лица превращается в обиду.

— Действительно? Раньше ты не возражал против того, чтобы я была так близко. Стоит ли мне напомнить тебе о том, как много раз мы с тобой…

— Остановись. Я не хочу этого делать.

Вес всего этого медленно начинает скапливаться у меня в голове. Я чувствую резкий пульсирующий удар вокруг головы.

— Я не хочу спорить. Я сказал тебе, что закончил.

Она тяжело дышит.

— Но я не хочу, чтобы между нами что-то закончилось. У нас есть что-то действительно хорошее.

Я закончил дела. Конечно, мне не следовало делать это в клубе во время Хэллоуина, но Алексия отчаянно хотела знать, почему больше не прикасаюсь к ней. Я сказал ей, что сейчас не время и не место, но она не переставала преследовать меня и забрасывать вопросами.