Всё, что необходимо для смерти

Орлова Анастасия

Скади в раздумьях откинулась на спинку кресла пилота и на какое-то время провалилась в тревожный сон. Её разбудил звон разбитого стекла. Она вскочила на ноги и ухватила за ремень лезущего из окна штурмана раньше, чем успела сообразить, что происходит.

– Селби! Отставить! Вы разобьётесь! Селби!!! – Грин изо всех сил тянула его назад, в кабину управления, сапоги скользили по полу, но пальцы крепко держали штурмана.

А он сопротивлялся, хватаясь за оконный проём, осколки стекла резали его ладони.

– Селби, очнитесь! – в отчаянии крикнула Скади.

И тут

он уступил ей, позволил втянуть себя обратно, а потом обернулся лицом к капитану. Глаза его превратились в один сплошной зрачок, будто поглотили всю бездонную тьму, окружавшую «Литу».

– Вы не понимаете, сэр! – горячим шёпотом выдохнул он ей в лицо. – Не понимаете – они зовут меня! – и мощным ударом в челюсть сбил Скади с ног.

Падая, она ударилась головой и уже не увидела, как штурман, фанатичный и торжественный, вышел в окно.

***

– Жива? – спросил совсем юный обеспокоенный голос.

– Жива. Дай сюда флягу, сержант. – Второй мужчина был явно старше и хладнокровнее.

– Господин подполковник, воды почти не осталось…

– Тогда дай мою флягу! – перебил сержанта подполковник.

В его голосе зазвенели нотки раздражения: он явно не привык, чтобы ему перечили.

В лицо Скади плеснули виски, и его терпкий запах мгновенно выдрал её из полузабытья. Рядом с ней присел мужчина без кителя, в расстёгнутой до середины груди рубашке. Отросшие волосы падали на его серые глаза, на тонких губах играла самоуверенная и обаятельная полуулыбка. Винтерсблад, герой Распада, командир воздушной пехоты. Офицер, так часто появлявшийся на страницах газет Бресии, неизменно в сопровождении плохих для бресийской армии новостей. Скади выхватила из кобуры револьвер и приставила его к шее мужчины, но тот лишь ухмыльнулся.

– Конечно, давай перестреляем друг друга, Скади Грин, это определённо поможет нам в сложившейся ситуации! Может быть, за мою голову император пожалует тебе орден. Посмертно. Знаешь, ведь и меня за голову лучшего бресийского разведчика господин председатель вниманием бы не обошёл! Но ты пока жива, как видишь. Предлагаю попробовать разобраться в этом дерьме вокруг нас, заключив временное перемирие, – Винтерсблад протянул ей руку, не обращая внимания на упирающийся в его сонную артерию револьвер.

Скади медлила.

– Да брось эти танцы с фланцами, убьёшь меня когда-нибудь потом. Сейчас всё равно ничего не выйдет, – офицер разжал вторую ладонь, и на живот Грин высыпались патроны из её же оружия. – Ну? – он всё ещё протягивал руку, и Скади ничего не оставалось, как пожать её, принимая временное перемирие.

– Как я здесь оказалась? – Грин огляделась: они находились в грузовом ангаре, её маленькая «Лита» была взята на борт дредноута.

– Твоя разведболонка скреблась и скулила под люком нашего грузового отсека, разве мы могли не впустить её?

– Ваши приборы работают?

– Нет, –

равнодушно ответил Винтерсблад, – как и твои. Мы дрейфуем. Ты была одна на борту. Где твои люди? – он подошёл к «Лите», окинул взглядом выбитое стекло. – Это они сделали?

Скади несколько секунд молчала, соображая, как лучше охарактеризовать то, что произошло на борту её дирижабля, но, встретившись глазами с Винтерсбладом, вдруг поняла: он и так всё знает.

– Штурман, – наконец ответила она. – Второго пилота я отправила на планере. Не знаю, смог ли он выбраться…

– Он сказал что-нибудь перед тем, как прыгнуть? – Штурман? – в голосе Винтерсблада послышались нервные нотки, глаза настороженно заблестели. – Ты пыталась его удержать, и он тебя вырубил?

– Откуда ты знаешь?

Офицер долго молчал, пристально глядя на собеседницу, будто оценивая, стоит ей сообщать то, что он хотел сказать, или нет.

– Наш капитан, полковник Фрипп, сделал то же самое, – произнёс Винтерсблад и направился к выходу из грузового отсека.

Скади и сержант последовали за ним.

– В тот момент с ним был только я. И я не смог с ним справиться, – он обернулся к Грин и, мрачно усмехнувшись, указал на висок: под волосами виднелась наскоро залатанная рана. – Бормотал что-то бессвязное, словно был в дребезги пьян. И силён, как пятеро солдат. А глаза – безумные, сплошной зрачок.

Скади невольно поёжилась: два столь похожих случая не могли быть простым совпадением.

Винтерсблад открыл дверь в коридор, что вёл на палубы и в помещения команды, и остановился.

– А самое во всём этом неприятное то, – невозмутимо продолжил он, – что некоторые уверены: капитана за борт выбросил я.

Из-за его плеча Скади увидела толпившихся в узком коридоре солдат, которые смотрели на них поверх вскинутых в боевой готовности карабинов.

– Видимо, после обеда у нас по расписанию бунт, – флегматично заметил Винтерсблад. – Медина, и ты с ними? Вот уж не ожидал, что в твоём тихом омуте найдутся столь решительные черти!

Второй пилот Кирк Медина, совсем молодой, почти юноша, стоял в гуще вооружённых солдат. Не будь он таким смуглым, Скади заметила бы обжигающий румянец, заливший его гладко выбритые щёки. Он один из немногих не держал Винтерсблада на прицеле, и даже не достал револьвера из кобуры. Медина едва заметно переступил с ноги на ногу, из последних сил стараясь не опустить взгляд, и его смущение не укрылось от Винтерсблада.

– Или ты ещё не выбрал сторону? М-м, Кирк? Ты же не совсем идиот, чтобы идти против меня?

– Майор Медина возьмёт на себя командование цеппелином, – вмешался один из впередистоящих солдат, – мы больше не доверяем тебе, подполковник! Сначала ты убеждаешь нас, что капитан покончил с собой, потом берёшь на борт бресийского разведчика. Сдай оружие, подполковник! Давай-ка по-хорошему и без лишней крови.

Винтерсблад криво усмехнулся.

– Говорите, Медина теперь командует? Так пусть он и прикажет. Что мне твой старческий бубнёж, Хайнд. – Командир воздушной пехоты неспешно двинулся сквозь толпу к майору.