Всё, что нужно для счастья
Шрифт:
– Ладно... Но если её дома нет, мы к Люде зайдём?
– К Люде?
– это ещё кто? Выбираюсь из кабинки вслед за мужчиной и поправляю съехавший с детской спины рюкзачок.
– Подружка моя. Она тоже здесь живёт. Только ниже. Пап!
– Сонька тянет Некрасова за руку, и качает головой на невзрачную старую дверь, - наша вот. Видишь? Мама мелом номер написала.
И вправду. Блёкло, еле заметно, ведь сделана надпись, похоже, давно, но номер квартиры, правда, имеется. Мы с Некрасовым переглядываемся, а девочка принимается в дверь стучать. Ногой. Спиной
– Лучше в звонок, - действительно, лучше. А то Сонька эту ненадёжную конструкцию к чертям разнесёт.
– Похоже, пусто.
– Ещё звони. Может, спит?
– А может на работе, - отпускает кнопку и рисует в затхлом воздухе кавычки. Доволен, да? Он же с самого начала утверждал, что мчаться сюда в надежде, что сестра никуда не уехала - дохлый номер. Теперь самое время сказать, что я непроходимая тупица!
– Вась, мы лишь время зря тратим.
– А я говорю, нужно ещё. Давай я, - пихаю его в сторону, злая, что проделав такой путь, желаемого так и не получила, но не успеваю коснуться кнопки. Сзади ключ в замке проворачивается...
– Вам кого?
– парень. Молоденький, на вид не больше двадцати. Подтягивает бриджи армейской окраски едва ли не до пупка и сдувает длинную чёлку, закрывающую правый глаз.
– Вы квартиру смотреть? Мы же на двенадцать договаривались?
То есть? Я совершенно не понимаю, зачем он выплывает на лестничную клетку и по какому праву вставляет ключ в чужую замочную скважину, а Некрасов отчего-то не торопится ему возражать... Соню заводит за спину, меня хватает за руку, а через мгновение и вовсе обнимает за плечи, будто мы до сих пор в браке.
– Однушка. Двадцать пять тысяч плюс плата по счётчикам. И задаток за месяц вперёд, я теперь наученный. У вас, кстати, животные есть?
– Да, - блею еле слышно, а Максим безжалостно щипает меня за бок.
– Нет, - первым проходит в Веркино жильё и уже вовсю оглядывается.
– Терпеть их не могу.
– И это хорошо. А то прошлые жильцы держали кота. Он мне всю прихожую обсосал, пришлось линолеум перестилать, - хозяин, а он похоже именно им и является, щелкает выключателем и, усевшись на стул, жестом позволяет осмотреться.
– Сантехника новая, стеклопакеты. Мебель менял в прошлом году, если у вас есть своя, проблем не будет — вывезу. Но тогда берите не меньше, чем на год, а то какой мне смысл из-за нескольких месяцев заморачиваться?
Отлично. Съехала Верка, кто бы сомневался... Ясно кто: любой, кроме меня. Я же решила позволить себе хотя бы немного понадеяться на удачу. И каков итог? Усвистала она выручать кого-то другого.
Замираю рядом с бывшей Сонькиной кроваткой и, тоскливо вздохнув, веду пальцем по розовому тюлю. Красиво, пусть и матрас голый, местами чем-то запачканный... Ни расхваленного девочкой покрывала, ни хотя бы крохотного намёка, что моя сестра планировала сюда вернуться. Бабочки и те оторвали. Пусто и безжизненно.
– Кровать тоже убрать могу. Хотя у вас же дочка.
– А это она и есть, - не вижу смысла претворяться дальше, ведь внутрь мы уже попали, и, отпустив ткань, делаю шаг назад, теперь приклеившись глазами к навесной полке. Аккурат над изголовьем. Белая, с резным бортиком, чтоб Сонькины мультяшки, больше похожие на лепёшки, не попадали на мастерицу.
– Как? Саня?
– Соня, - поправляет хозяина Максим и садится на серый мягкий диван, украшенный пятью пузатыми декоративными подушками.
– И мы как раз ищем её мать.
– Из полиции, что ли?
– парень бледнеет, и что-то подсказывает мне, что в эту самую минуту придумывает, как бы ему удрать. Испугался, что его к ответу призовут, не иначе. Ведь явно никаких договоров он не составляет.
– Я ничего не знаю...
– Когда видел в последний раз?
– Недели две назад. Да, точно. Она двадцать восьмого съехала. Обещалась за полмесяца на следующий день заплатить - у неё до пятнадцатого проплачено было - да так и пропала. Вон, даже пара коробок её в шкафу стоят.
– А номер её знаешь?
– Откуда? Неделю вызванивал, а абонент не абонент. Сменила, похоже. Случилось чего? Или её того?
– очерчивает лишнюю отогнутым большим пальцем поперёк горла и тяжело сглатывает.
– Слушайте, я не вру. Сам бы не отказался её найти, мне же десятка нелишняя...
– А, может, к ней заходил кто?
– не могу оставаться в стороне и опережаю Максима с вопросом.
– Мужчина, например?
– Да какой мужчина? Вы её видели? Она ж того...
Чего того? Таращусь на брюнета, некстати замечая, что с возрастом его я явно ошиблась, ведь в уголках глаз куча морщин, и от страха сажусь на кровать, зачем-то и Соньку утягивая следом. А он как ни в чём не бывало продолжает:
– Странная в общем. Часто отсутствовала, вид такой нездоровый. Я в урне шприцы нашёл...
– Наркоманка?
– дождавшись, когда я заткну девочке уши, интересуется Некрасов, теперь, как и я, хмурый как туча.
– А почему нет? Иногда мне казалось, что она того, - опять! Других слов подобрать не может?
– Под кайфом?
– Ну да. Мужиков не водила, а вот бабы к ней наведывались частенько. Может, толпой зависали.
– А чего ж ты не проверял? Они же могли из твоей хаты притон сделать.
– Я заглядывал. У меня же ремонт свежий! Бабка два года назад умерла, я и подсуетился. Сразу Вере и сдал. Не шумела, грязь не разводила и ладно...
– Ясно, - Некрасов встаёт, а я всё никак не могу заставить себя сдвинуться с места... Куда теперь? У меня ни одной зацепки... Хоть волком вой, ведь Соня так не вовремя требует ласки - к плечу моему жмётся и крепко обнимает за талию, что-то напевая себе под нос.
– Коробки её где?
– В прихожей, - мужчины выходят, а мы так и сидим, как приклеенные, к их голосам прислушиваемся.
– Вы их заберёте, что ли? А если она объявится? Там, конечно, ничего ценного, одна хрень, но всё-таки.