Все, что она хочет

Лем Ирина Николаевна

Вошел молодой человек, примерно одного возраста с Марком. Индийского происхождения, ярко-красивый, с густым, черным чубом, волной зачесанным назад. Без обычного для индусов тюрбана - нерелигиозный, значит. Его кожу цвета крепко заваренного чая, оттенял белый халат с короткими рукавами, из которых высовывались крепкие руки с крупными пальцами. На левом нагрудном кармане стояли вышитые красными нитками слова в две строки - его имя и должность. Марк ни того, ни другого не разглядел, но понял, что это доктор.

При взгляде на него взяла зависть: вот кто звезда больницы.

Он стал бы и звездой Голливуда, если бы помощники режиссеров знали - где искать исполнителя роли коварного любовника или восточного принца. Подобные красавчики купаются в восхищенных взглядах девушек. Марк, в принципе, не жаловался на отсутствие женского внимания, но не отказался бы хоть раз побывать в шкуре эталона красоты. Впрочем, не сегодня и не в ближайшее время. Его ждет Тиффани, а всех остальных пусть забирает себе доктор, если он, конечно, не страдает отклонениями в ориентации...

– Добрый вечер, меня зовут Халид, - представился доктор, широко улыбаясь, будто всю жизнь только и мечтал увидеть беспомощного Марка. Подошел к кровати, взял его левую ладонь, подержал в руках - теплых, мягких, и опустил обратно.
– Как себя чувствуете?
– задал традиционный вопрос. Наверное, ему обучают будущих докторов в самый первый день занятий в университете.

– Хорошо. Спасибо, - так же традиционно ответил пациент и вопросительно посмотрел на Халида.

Это он должен сказать, как Марк себя чувствует - с медицинской точки зрения. Жаловаться и ныть нет смысла. Если пульс и давление в норме, жалобы выслушиваются, но к сведению не принимаются.

– Кто вас так обработал? Сделали заявление в полицию?
– спросил Халид, сдвинув озабоченно брови. Между ними образовалась глубокая продолговатая щелочка - как отверстие для монетки.

Не надо воспринимать его мимику как искреннее сочувствие, этому они тоже учатся.

– Нет. Это были случайные люди, на улице. Что у меня сильнее всего пострадало, доктор?
– по-деловому спросил Марк, ожидая такого же делового ответа.

Пациент в здравом уме, соображает четко, разговаривает связно, слова утешения или сочувствия не требуются. Доктор кивнул - мол, мы поняли друг друга, расправил щелочку на переносице и присел на кровать.

– Повреждения следующие. Начнем сверху. Сотрясение мозга. Легкое. Ушибы и царапины лица. Ничего опасного. Ушибы, синяки по телу. Через неделю не останется следа. Внутренние органы в порядке. Переломов, обширных гематом, разрывов сосудов нет. Давление чуть пониженное, но ничего опасного. Лейкоциты в норме, эритроциты...

– Не надо специальной лексики.

– В-общем, состояние не вызывает опасений. Лекарств назначать не буду, организм здоровый, сам справится. Покой, качественная еда и витамины приведут вас в порядок через два-три дня.

Вошла медсестра с полным пластиковым стаканчиком, подала Марку и молча встала у шкафа, сложив руки в замок. Он выпил половину, потом до дна - никогда еще вода не казалась такой вкусной. И оживляющей.

– Что с правой рукой?
– поинтересовался. Совсем недавно рука противно нудела, сейчас же пригрелась на груди и

не подавала признаков недомогания. Наверное, испугалась присутствия доктора.

– Правая пострадала сильнее - ушиб локтевого сустава и мышц плеча. К счастью, вывиха рентген не обнаружил. Руку мы перебинтовали, чтобы не напрягалась. Когда перестанет беспокоить, бинт можно снять. Сейчас болит?

– Сейчас нет. Недавно болела.

– Сделаю обезболивающий укол, чтобы вам хорошенько отдохнуть. Затем начнется естественное заживление. Процесс может сопровождаться неприятными ощущениями. У вас высокий болевой порог?

– Н-не знаю, - ответил неуверенно. Так жестоко, как вчера ночью, то есть сегодня утром его никогда не били, костей прежде не ломал. А какую боль он имеет ввиду? Если физическую, то пару дней Марк потерпит. Если душевную, то все пороги он давно миновал, когда исчезла Тиффани...

– Если будет невыносимо терпеть, выпишу продиак, - перебил его мысли доктор.
– Принимать по две таблетки три раза в день после еды, запивать водой, дозу не превышать, - заученной скороговоркой произнес Халид и достал из кармана с вышивкой блестящую палочку размером с авторучку.

– Следите за кончиком, не поворачивая головы.

Медленно поводил палочкой справа налево, проследил за глазами Марка. Убрал палочку в карман. Бросил беглый взгляд на монитор. Сказал:

– Ваше состояние вполне удовлетворительное, мистер Руттенберг. Время без пятнадцати десять. Если желаете, оставайтесь в госпитале до утра - поспите, окрепнете. Или можете уходить прямо сейчас. На рецепции вызовете такси. Ваш выбор.

– Можно сразу домой?
– уточнил Марк. Кажется, попал на везучую полосу жизни. Вчера говорил умирающим голосом, сегодня готов к новым подвигам во имя...

– Конечно. Соблюдайте покой, это лучшее лекарство. Желательно посидеть дома, отдохнуть...

– У меня работа...
– И Тиффани. Но про нее доктору знать ни к чему.

Халид наклонился - отлепить кислородную трубку.

– Работа подождет, - проговорил мягко, но строго.
– Если взглянете на себя в зеркало, поймете, почему я это сказал. Но не пугайтесь отражения. Раны на лице бросаются в глаза и выглядят серьезно. Советую первые дни не показываться на людях. И не напрягать голову. У вас сотрясение. Оно пройдет само, только больше отдыхайте, желательно лежа. И не подвергайте себя новым испытаниям, - невинно пошутил доктор.

Достал из белого ящичка на стене миниатюрный шприц, уже наполненный желтоватой жидкостью, похожей на мочу, кольнул больного в плечо.

– Да, насчет заявления в полицию. Если все же надумаете подать, приходите к ним в приемные часы, без предварительной записи. Это стандартная процедура.

Халид еще раз цепко посмотрел на пациента - окончательно убедиться, что тот в порядке. Его черные зрачки будто пронзили Марка до самых внутренностей, и стоило усилий сопротивляться их подчиняющей энергии. Не хотел бы он быть девушкой Халида. Его глазам невозможно сказать «нет», и человек, попавший в их поле, полностью зависит от порядочности их хозяина.