Все, что она хочет
Шрифт:
Неспешность - ее любимая манера первые тридцать секунд. Потом она разгоняется, и начинается скачка. От таких скачек часто ломаются кровати, хорошо, они сейчас на полу лежат, и ничто не отвлекает - ни заботы о мебели, ни одежда: трусы, джинсы и платье отброшены подальше.
Согнув ноги в коленях, Марк подыгрывал. Он держал ее за бедра, помогая приподниматься, он накалывал ее на себя сто тысяч раз, и Тиффани стонала и билась как бабочка. Только бабочка стонет от боли, а девушка от блаженства.
От бешеной гонки она не устала ни капли, хотя пришла к финишу уже
Почему?
Ответ в анатомии. Женщина сложнее устроена в районе органов, отличающих ее от другого пола, труднее достигает оргазма и обычно одним не ограничивается. Так сказано в учебнике - не в школьном, а для взрослых. Ему вторит китайский манускрипт: чуткий мужчина старается, прежде всего, доставить удовольствие даме. И почему бы манускрипту не верить, плодовитость китайцев тому доказательство.
Короче: если ты не маньяк, думай о партнерше - это уже принцип Марка. Пожалуйста, дорогая. Для тебя ничего не жалко. Пользуйся. Наслаждайся. Всегда готов услужить всем, что имею...
Чувствовать Тиффани и смотреть было двойным удовольствием. Она интенсивно переживала каждое его вхождение, громко охала, впивалась пальцами в плоть его груди. Спина выгибалась, голова откидывалась назад. Когда он погружался особенно глубоко и задерживался, Тиффани замирала, замолкала и почти теряла сознание. Потом возвращалась и, извиваясь гибким телом, продолжала движение - к новой вершине, к новому экстазу.
Она дрожала и орошала любовное орудие Марка горячей влагой, от которой такая же горячая дрожь проходила по его телу. Они стонали и кричали, и это был крик счастливых животных.
Наконец, девушка утомилась. Последний раз она кончила, повернувшись к Марку спиной. Так ей особенно нравилось - пенис входил под другим углом, затрагивая новые зоны. Поза «мужчина внизу и сзади» не очень популярна, потому что требует ловкости и силы в ногах. Подпрыгивать, сидя на корточках, удается далеко не каждой. Тренированная Тиффани справлялась без труда. Ее мускулистые ножки были способны не только выводить танцевальные па на сцене, но и выдерживать нагрузки изысканных сексуальных позиций.
Она легла спиной на Марка, не позволяя ему из нее выйти, тяжело дышала и постанывала.
Они находились внутри друг друга - близость, которая не может быть интимнее, и мгновения которой слишком дороги.
Не хотелось ни вставать, ни шевелиться, ни даже дышать.
Счастливая лень овладела.
32.
Спать никто не собирался, не приходила на ум такая глупость.
Тиффани лежала, бездумно глядя в потолок. Марк провел ладонью по ее лицу - мокрое.
– Устала, малышка?
– Немножко. Не хочу, чтобы ты выходил из меня. Мне так хорошо...
– И мне. Жутко скучал по тебе...
– А я - по тебе. Каждый день вспоминала. И ночь. Ты был рядом. Тебя не было, но был рядом. Ощущала на губах
– Ты сомневалась, что я приеду?
– Ни секунды, - ответила и мотнула головой.
– Я ждала и написала тебе письмо.
– Письмо?
– Да.
– Сейчас никто не пишет писем. Только эсэмэски. Или покупают открытки с уже готовым текстом.
– Мое письмо не в телефоне и не на бумаге.
– Где?
– В голове.
– Что там?
– Всего два слова. «Ты особенный».
– Любимая моя...
– Лизнул ее сзади в щечку.
Свечи плавились и принимали причудливые формы. Огонек их, ломкий и чувствительный, дрожал от малейшего движения воздуха, дымок уходил вверх изогнутой струей и растекался по комнате, размывая очертания и смягчая цвета.
Марку показалось - лежат они в бунгало вдали от цивилизации и, вроде, даже ощутил запах тростника. Порадовался одиночеству вдвоем. Замечательно заниматься приятными делами, и чтобы никто не отвлекал. Это редкость. Современные люди не любят одиночества и тишины. Боятся. А зря. Это прекрасно: есть время подумать, посмотреть вокруг. Сделать добро близкому человеку. И необязательно разговаривать. Спокойное молчание вдвоем - признак уравновешенности отношений.
Глаза Тиффани еще не обрели концентрацию, моргали и блуждали по пространству. Она шевелила губами, будто хотела что-то сказать и не могла вспомнить. Она съехала с Марка и легла рядом - на его плечо. Повернула голову - и ахнула:
– У тебя раны! Я не сразу заметила.
– Не страшно. Пройдет. Не обращай внимания. Я выживу.
Она погладила его по щеке - легкими подушечками пальцев, прижалась губами, желая своим теплом его излечить.
Отодвинулась и спросила:
– Не обижаешься, что я так сразу на тебя набросилась?
– Озабоченность ее звучала забавно.
– Ха! Разве на такое обижаются? Миленькая моя. Если бы ты не набросилась, я бы сам тебя изнасиловал. С любовью, конечно.
– Ха-ха! А теперь получается - я тебя изнасиловала.
– Я не обиделся. Почаще бы...
– Здорово. Со мной такое впервые.
– Признаться, со мной тоже.
– Ну, рассказывай.
– С чего начать? Что именно тебя интересует?
– усмехнувшись, спросил Марк, понимая, что для серьезных разговоров сейчас не время и не место.
На этот счет у Тиффани имелись свои идеи. Именно о серьезном она собиралась спросить.
– Слушай, тогда, в кафе ты так и не рассказал - как меня нашел. Теперь это, конечно, неважно, но все-таки... И почему вход в клуб запретили? Ты что и там с кем-нибудь подрался, дорогой мой герой?
– Да, почти... Целая детективная история произошла.
– Расскажи.
– Долго получится... Нам еще многое нужно успеть.
– Расскажи коротко, в несколько предложений. Ты же не роман собираешься пересказывать.
– А знаешь, получился бы роман. Женский. Где все необходимые ингредиенты - любовь и тоска, ожидание и разочарование, случайность и закономерность.