Все, что она хочет
Шрифт:
– Да. Это первая часть. У нее двойная фамилия. Я еще удивился, что вторая половина состоит из двух частей и звучит не по-американски. На испанскую похожа...
– Или итальянскую?
– Точно. Что-то вроде да Винчи... или де Ниро... Нет, не помню, честно. Извини, Марк, ничем не могу помочь.
45.
У себя в кабинете Марк первым делом набрал в гугле «Тиффани Вильямс», заранее зная, что слепой поиск результатов не даст. И не ошибся. Всего с таким именем в Калифорнии проживало восемьсот четыре женщины, из них в Лос Анджелесе сто пять. Уточнив поиск по возрасту «моложе
Поиск затрудняет двойная фамилия. Как там Кларк сказал - нечто вроде «да Винчи» или «де Ниро»... Вряд ли они подходят, это самые очевидные итальянские фамилии, которые первыми приходят на ум. Все-таки набрал «Тиффани Вильямс-да Винчи», «Тиффани Вильямс-де Ниро»... Результатов ноль. Искать по спискам университетов, не зная - в каком она учится? Напрасный труд. В Калифорнии только государственных университетов больше двух десятков, это тысячи студентов. Всех проверить не получится физически.
Что же делать?! Написать объявление в газету «Человек пропал»? Но она же не вообще пропала, а только для него... Обратиться на телевидение? И что скажет? Ищу девушку, с которой имел потрясающий секс. Телефон-адрес не знаю, полную фамилию тоже, фотографии нет...
Нет, нет, все глупо и ничего не подходит.
Откинувшись на стуле, Марк закрылся влажными от пота руками и застонал в голос. Был близок к отчаянию. Никогда не испытывал такой острой несправедливости по отношению лично к себе. Как адвокат - испытал ее однажды, когда проиграл крупный процесс против спортсмена-инвалида, застрелившего подругу в День Святого Валентина. Марк представлял интересы ее родителей. Его заранее поздравляли с победой - преступление доказано, спортсмену светило пожизненное заключение. Однако, присяжные его оправдали, причем единогласно. Возможно потому, что он несколько раз представлял страну на пара-олимпийских играх и входил в первую тройку лучших безногих бегунов всех времен.
Работа на ум не шла. Хорошо, что нет чего-то срочного, требующего сосредоточенности. Процесс медсестры Люсии Берекел успешно завершен. «Зеленая вдова» подождет. Другими делами занимаются сотрудники.
До ланча он успел составить лишь две бумаги по последним, принятым конторой, делам - запрос на просмотр видеосъемки с камеры наблюдения магазина и запрос о доступе к медицинскому досье. Составлял, находясь в вязком тумане, и за корректность не поручился бы. Посылать не рискнул, отложил - до выздоровления. Сегодня он болен и нетрудоспособен. Диагноз: практически инвалид. Лекарство: покой и постельный режим... с Тиффани.
Лекарство в аптеках не продается, без него гарантировано сумасшествие.
С ума сходить лучше в одиночку - чтобы не позориться перед персоналом.
Пора домой...
Предупредить компаньона.
Отправился к Бернсу. Тот сидел за компьютером и что-то писал, то поднимая голову к экрану, то опуская к клавиатуре. Писал как человек, плохо знающий алфавит - поднимал указательный палец правой руки и долго искал глазами каждую букву. Как-то он признался, что ненавидит печатать. За то время, что делает на компьютере один лист, от руки написал
Бернс молча кивнул Марку на кресло: мол, посиди, сейчас закончу, побеседуем. Тот садиться не стал - тело кололо нервными иголками, которые не давали ни сидеть неподвижно, ни стоять. Достал из холодильника родниковую воду в бутылке, налил, отпил. Пофланировал по кабинету. Подошел к окну, с высоты одиннадцатого этажа посмотрел вдаль - на шоссе Секо Парквэй, по которому мчались автомобили, большинство из даунтауна, потому что после полудня у многих начинался уик-энд.
Кто-то проведет его с друзьями на Лонг Бич, кто-то с детьми в Диснейленде. Кто-то встретится с родителями, кто-то с любимой. Марку встречаться не с кем. Двойная обида - у него на сердце печаль, а никому до этого нет дела. Машины несутся по свои делам, небоскребы смотрят окнами на горы, сравнивают - кто выше...
– Привет, Марк, - раздался за спиной приветливый голос Бернса.
– Ты о чем-то хотел поговорить?
– Послушай, Энтони.
– Марк отвернулся от окна.
– Я что-то неважно себя чувствую. Хочу пораньше уехать домой. Есть у тебя вопросы, требующие срочного обсуждения?
Он не был обязан докладывать компаньону о своих перемещениях или отчитываться о проделанной работе. Но оба считали необходимым ставить друг друга в известность о тех или иных вещах, имеющих отношение к общему бизнесу. Это входило в понятие «культура общения с коллегой», строго соблюдавшееся в конторе.
Бернс остановился посреди комнаты, сунул обе руки в карманы брюк красивого песочного цвета. Такой же пиджак висел на плечиках, из нагрудного кармана высовывался аккуратно сложенный, белый платок. Щеголь. В семьдесят лет. Марк ни разу не видел его недовольным или сильно огорченным. Позавидовал. Слегка.
Приподняв уголки прямых черных бровей, Бернс проговорил осторожно:
– Ты и правда неважно выглядишь. Круги под глазами... Плохо спал?
– Нет... Да... Голова болит. Хочу на выходных отлежаться. Приму парацетамол и буду валяться на диване, пока не надоест.
– Отличный план, - одобрил Бернс бодрым голосом.
– Я бы тоже повалялся, да жена не позволит. Ха-ха!
Все в конторе знали - он долго и счастливо женат на Элеоноре, которая когда-то работала здесь секретаршей. Она строго следила за состоянием здоровья мужа - чтобы питался здорово и по уик-эндам больше двигался: гольф-клуб, яхта, домик в горах. Про «поваляться на диване» даже мечтать было запрещено. Такая сверхопека Энтони не напрягала. Наоборот. Когда упоминал о супруге, глаза его лучились.
– Нет, Марк, ничего срочного для обсуждения не имею. Отдыхай, ты заслужил.
– Кстати, что вы решили с той чипсовой фабрикой из Торранса?
– А, да. Спасибо за совет не спешить. Я дал задание аудиторам проверить финансовое здоровье предприятия. Представляешь, там имелась задолженность по зарплате за три месяца, со страховками, пенсионными и прочими отчислениями недостача составляла около миллиона! Вот бы вляпались...
– Не дай Бог.
– В подробности вдаваться не стал.
– Тогда увидимся в понедельник, Энтони. Приятно провести выходные!