Все, что я желал
Шрифт:
О-хо-хо, какой самоуверенный.
– Ну, один поцелуй еще ничего не значит.
– Как же мне нравилось с ним пререкаться, а в ответ слушать, что я все равно принадлежу ему.
Никогда не думала, что меня будет так заводить чувство собственничества у мужчины по отношению ко мне.
– Разве он был один? По-моему у тебя склероз, дорогая. И, между прочим, твое тело очень красноречиво и пылко отвечает на эти поцелуи.
Ты думаешь я забыла? Ага, после этих поцелуев у меня как минимум еще минут пять кружится голова и сердце скачет, словно
– Ну и что. А может, я на каждого мужика так реагирую.
Ой, а что это сейчас было? Никита стиснул челюсть, так что заходили желваки.
– Марина, - Королев в миг посерьезнел, - запомни, нет больше никаких других мужиков в твоей жизни. Теперь есть я. Самый главный и самый любимый мужчина.
Ого, вот это заявление. Любимый значит, ну-ну.
– Так ты оказывается ревнивец?
– Еще какой. Малыш, раз ты честно предупредила меня на счет своего характера, то так и быть. Сразу скажу тебе, что я ревнивец, в придачу еще и жуткий собственник. Так что в моем присутствии заикаться о других мужчинах, а тем более находиться рядом с ними я бы тебе не советовал. Если ты не боишься за жизни этих самых мужиков. И если они не являются родственниками по прямой линии. Поверь, я не шучу. Хотя рядом с тобой я открыл для себя очень много нового в своем характере.
– Можно подумать ты таким стал, когда решил назвать меня своей.
– Возможно. Марина, я буду с тобой максимально откровенным. Я раньше всегда сто раз думал прежде, чем принять какое-нибудь важное решение, а уж поверь, серьезные отношения с девушками - это немаловажный шаг. Но с тобой все по-другому, за тобой не угнаться и единственное, что я сейчас могу - это сделать тебя своей. Я не хочу тебя отпускать. Ты сводишь меня с ума. Я хочу тебя с той самой первой секунды, как проснулся рядом с тобой в одной постели.
Ого, сколько откровений, но не могу не признаться, что мне приятно. Еще никто и никогда не говорил мне таких слов. И даже то, что это вовсе не пылкие признания в любви не омрачали факта, что мне буквально не остается иного выхода, кроме как действительно принадлежать только ему.
Я потянулась к Никите, желая прикоснуться к его щеке, но, нахмурившись, отвесила ему нехилую пощечину.
– Эй, предупреждать надо, - в недоумении ответил он, хватаясь за ушибленное место.
– Могла бы просто сказать, что мои слова для тебя оказались слишком откровенны.
– Да, нет. Извини, это я тебя спасала, - и показала ему ладонь с расплющенным комаром.
– Вот так жил себе жил и встретил свою верную смерть в моем лице.
– Да уж. И где была моя голова, когда я решил с тобой связаться.
– Решил пошутить он, за что был удостоен пинка моей ноги по своей коленке.
– А вдруг ты и меня, как комара этого прижучишь?
– Боишься? Правильно, милый, бойся. Я, знаешь ли, в гневе тоже буйная.
Ладно, я все-таки решила довести наш серьезный разговор до конца.
– Ник, но мы ведь так мало знаем друг друга. Я, между прочим, не привыкла, что б меня перед фактом ставили. Ты
– Не пожалею. И тебе не дам пожалеть, я все сделаю для того, что бы ты была счастлива.
Ого, а вот это кажется уже серьезное заявление. Ну и как мне на него реагировать?
– Может быть, есть еще кое-что, что мне следовало бы о тебе знать?
– так, на всякий случай решила поинтересоваться я.
– Пожалуй, это самое главное. Так что я тебя предупредил, потом не жалуйся, - вернул он мне мои же слова и улыбнулся, снова превратившись в озорного мальчишку с ямочками на щеках.
– А об остальном я тебе потом расскажу, не зря же люди на свидания ходят.
И я, не удержавшись, улыбнулась в ответ. Эх, не смотря на предупреждение, кажись, я снова начинаю в него влюбляться. А он? Хотя рано пока об этом говорить.
Мы еще некоторое время поговорили о том о сем, довольно не значительном, но тем не менее Никита оказался очень интересным собеседником. Господи, и разве могла я когда-нибудь подумать, что моя детская влюбленность станет пределом не только моих мечтаний. Вон как он на меня смотрит, прям мурашки по коже. Ох, хоть бы не ошибиться на этот раз.
Когда же солнце начало превращаться в малиновый закат, а сумерки стали сгущаться, мы решили что пора возвращаться. Но, уже подплывая к берегу, мне честно признаться захотелось выпрыгнуть из лодки на ходу или спрятаться куда-нибудь подальше отсюда. Потому что на причале я заметила того, кого сейчас ожидала увидеть меньше всего. А именно, моего ненаглядного Артурчика, собственной персоной. А возле него, как бледная поганка вертелась блондинистая зараза Наташка. Завидев наше приближение, Артур с нескрываемым интересом стал разглядывать Никиту, который еще не понял в чем дело и не заметил панику в моих глазах. А паниковать было из-за чего.
Я вот только сейчас вспомнила (эх, дорогая, надо было думать раньше). Вот теперь моя маленькая ложь про беременность, которой вовсе не было, будет иметь последствия. Ведь мой профессор, тот, которому я жаловалась на превратности судьбы и бессердечных мужчин является ни кем иным, как родным дядей Артура. А поскольку он знал, что мы с его племянником встречались, то я уж представляю, какие были сделаны выводы. И этот сердитый взгляд Артурчика, лишь говорил о том, что дома ему устроили настоящий разнос по милости вашей покорной слуги. Ох, сейчас кому-то будет плохо.
Закусив губу, я тут же начала соображать, как выйти из всей этой ситуации с гордо поднятой головой. Блин, как же не хотелось этих разборок, но что поделать. Надо срочно подключить Никиту, пускай помогает. В конце концов - это из-за него я сморозила такую глупость.
– Никита, я тебя умоляю, чтобы сейчас не произошло, скажи, что это ты отец моего ребенка.
– Что?
– хе, а у него так прикольно вытянулось лицо.
– Какого ребенка? Ты что, беременна?
– Нет, но если что, то ты отец.