Все, что я знаю о любви. Как пережить самые важные годы и не чокнуться
Шрифт:
Гектор был шаловливым, инфантильным, распутным, дурашливым, озорным и вульгарным; подойдут все определения, которыми вы бы описали персонаж пьесы Ноэла Кауарда [3] , а также все, что ваша мама использует в качестве эвфемизма, рассказывая о сексуальном одиноком парне с того знаменательного барбекю. Я никогда не встречала такого, как он. Все в его жизни было ужасно старомодным; он имел титул, носил длиннющее пальто с волчьим мехом из России, которое принадлежало его деду, а на его рубашках была вышита эмблема частной школы-интерната. Все в его комнате было либо антикварным, либо заимствованным. Даже его собственная работа в полной мере ему не принадлежала. Его босс был экс-любовником матери, отставной светской львицы, которая отправила к нему сына, чтобы держать их обоих
3
Сэр Ноэл Пирс Кауард (1899–1973) – английский драматург, актёр, композитор и режиссёр, мастер юмористических пьес и иронических диалогов.
Наши отношения были исключительно ночными, потому как весь его образ жизни был исключительно ночным; он был мифическим сумрачным зверем, как волк, который пошел на его пальто. Мы напивались в полутемных барах, наши свидания начинались в полночь. Однажды я взаправду появилась в его квартире совершенно голая, укрытая лишь плащом. Мне было двадцать один, и я жила в романе Джеки Коллинз [4] с порядком заматеревшим и опохабившимся персонажем «Честного Уильяма» [5] в главной роли.
4
Джеки Коллинз (1937–2015) – британская писательница, прославившаяся своими романами о роковых женщинах в мире гангстеров («Леди Босс», «Лаки», «Любовницы-убийцы» и пр.).
5
«Честный Уильям». («Just William») – сборник детских рассказов английской писательницы Ричмал Кроптон о неряшливом и задиристом школьнике Уильяме Брауне. Опубликован в 1922 г.
Я никогда не видела его друзей, а он моих, что нас обоих устраивало. Я даже не знала, что у него есть соседи, пока однажды в шесть утра не оказалась на его кухне совершенно голой, в пьяном ступоре после четырехчасового курительно-трахательно-алкогольного марафона (он прочитал, что Овидий занимался сексом по девять раз за ночь и воскликнул «Давай побьем его!»), и не столкнулась с парнем по имени Дункан. Я громко хлопнула дверью, включила свет и обнаружила парня в костюме, сидящего за столом с тарелкой хлопьев и утренней газетой. Гектор подумал, что это смешно – и даже более чем; мысль о том, что его сосед увидел меня голой, показалась ему сексуальной. Мы впервые поссорились.
Спустя несколько дней, в одну из редких для наших отношений дневных встреч, я готовила яичницу на его кухне. Вдруг, виновато улыбаясь, зашел Дункан в выходной сорочке.
– Привет, – произнес он и нелепо помахал мне рукой.
– Привет, – ответила я. – Мне так стыдно за то, что произошло тем утром.
Гектор сказал, что живет один. Я ужасно зла на него.
– Все в порядке. Правда, все нормально.
– Нет, все не нормально, все ужасно, мне так жаль, – бормотала я. – Это последнее, что тебе хотелось бы увидеть перед работой.
– Да нет, это был скорее… э… приятный сюрприз, – сказал он.
Я предложила ему яичницу и тосты в знак примирения, как ветвь оливы.
Мы сидели и вежливо беседовали. Зашел разговор об отношениях. Он с кем-то встречается? Нет. У меня есть хорошая одинокая подружка, которая хочет с кем-то встречаться? Да, у меня есть идеальная кандидатура. Моя лучшая подруга Фэйрли.
– Но она точно сейчас не готова к серьезным отношениям, она счастлива в одиночестве. Ей бы подошло что-то, ну знаешь, без обязательств, – предупредила я.
– Звучит отлично.
– Круто! Я дам тебе ее телефон. Это меньшее, что я могу для тебя сделать, – сказала я.
Я вбила ее номер в его телефон. Почему бы и нет? Он казался хорошим парнем – привлекательный, вежливый. Может, у них будет интрижка. Я упомянула о нем в разговоре с ней спустя какое-то время и больше об этом не думала.
Думаю, здесь важно остановиться и кое-что объяснить, чтобы вам было понятно, почему я вдруг стану одинокой-белой-женщиной на
Мы не сразу стали подругами – она провела первый год в школе, тесно связанная обязательствами группы Могущественных Евреев – «Бэков», как мы их называли. «Бэки» были проектом еврейской принцессы северного Лондона, которая правила школой; их отличали высветленные прядки, украшения от Тиффани и анекдоты из Брэйди – спортивного клуба для еврейских подростков в Эджваре, белом чайна-тауне пригорода. Я же носила по выходным черное и проводила кучу времени за пьесами в школьном театральном кружке, пытаясь изобразить драматическое крушение самолета с помощью трех пластиковых стульев и деревяшки. Но мы оказались в одном классе по французскому и математике и вскоре обнаружили друг в друге сходное чувство юмора, а также общую страсть к «Звукам музыки» [6] и арбузному бальзаму для губ.
6
«Звуки музыки» – мюзикл о судьбе девушки-гувернантки Марии и ее семерых воспитанников на фоне прихода к власти нацистов в Австрии.
Наша внеурочная дружба началась после нескольких месяцев сидения за соседними партами. Я пригласила ее к себе домой. Мама приготовила курицу. Папа проделал ту же штуку, что и со всеми моими друзьями: вцепился в один-единственный факт, известный ему, и вворачивал его в каждое предложение. Естественно, в случае с Фэйрли этим фактом оказалось то, что она еврейка, так что в течение следующих десяти лет при ней он будет говорить исключительно что-то вроде «Вы слышали, что Алан Шугар провел сокращения в Amstrad? [7] Ужасно», или «Видел по телевизору рекламу распродажи билетов до Тель-Авива. Звучало неплохо, должно быть, там сейчас хорошая погода».
7
Amstrad – британская компания-производитель техники. Основана в 1968 году Аланом Шугаром.
После такого длительного разгона мы стали не разлей вода. В школе мы проводили все время вместе, дома уминали ужин и бежали звонить друг другу, чтобы поделиться чем-то, о чем забыли упомянуть во время бесчисленных встреч в течение дня. Это был такой устоявшийся ритуал, что даже сейчас я вспомню телефонный номер старого дома Фэйрли быстрее, чем пин-код своей кредитки.
Я ненавидела школу и частенько попадала в неприятности. В двенадцать лет, после отстранения от занятий, скандала с заместителем директора и наказания, я вернулась на урок географии к учительнице, которая терпеть меня не могла. Она велела достать учебники, а я забыла свой дома, так же как я забывала все на свете, когда была ребенком. Я была катастрофой. Каждый год перед Рождеством одному из учеников вручался мусорный пакет – «Приз Долли Олдертон за неорганизованность», этот счастливчик должен был ходить по школе и собирать вещи, которые я раскидывала весь год. Меня это бесило.
– Где твой учебник? – спросила учительница, оперевшись на мой стол и дохнув на меня кислым запахом «Нескафе» и сигарет.
– Я его забыла, – пробурчала я.
– Вот так сюрприз, – сказала она уже громче и начала продвигаться по классу. – Она забыла. А ты хоть раз в жизни что-нибудь не забывала? Это книга, всего лишь книга, не так уж и сложно, – она шлепнула тряпку для доски на свой стол.
Я покраснела и уже ощущала подкатывающую к горлу тошноту еле сдерживаемых слез, когда Фэйрли сжала мою руку под партой дважды, быстро и сильно. Универсальный беззвучный код Морзе: я тут, я тебя люблю. В тот момент я поняла, что все изменилось: мы перешли черту. Мы выбрали друг друга. Мы стали семьей.