Все цвета радуги
Шрифт:
– Если для тебя в кафе более или менее нормальная пища, жуткая ты привереда.
– Какой есть.
– Ты-то есть, – подтвердила она, – а у меня денег нет.
– То-то с утра расщедрилась, трапезу из слоек организовала. – Я сцепил на груди руки. – Где же твоя дальновидность? Или голодная смерть входит в твои грандиозные планы? – Я хитро прищурился.
– Издеваешься? – Она грозно сдвинула брови.
– Нет, думаю о желудке, пострадавшем в битве между эмоциями и разумом. – Я упёр палец в место, где её брови хмурились, и слегка толкнул мечтательную особу. Она отступила
Добравшись до кафе, расположенного недалеко от метро, мы уселись за столик и стали ждать официанта. Моя спутница, отпуская в его адрес забавные замечания, увлеченно изучала меню, но я не имел возможности свободно на них реагировать: мои мысли были далеко. Неожиданно я понял, что не знаю, как к ней обратиться. Её имени я не знал! Оля, Саша, Катя, Вера, Ира… – я мысленно подбирал подходящее, но тщетно. Ни одно ей, казалось, не подходило.
– Мне неловко, – я замялся. – Дело в том… – Как же деликатней задать вопрос, чтобы не обидеть её своей невнимательностью? – Тебя как зовут-то?
– Да-а-а-а-а, – протянула она с явным наслаждением. – Дожили вы, Даня Хватцев. Имени собеседницы не знаете! Ай-яй-яй, как некрасиво! – веселилась она. – Может, попробуешь угадать? – Ирония звучала в каждом слове. Значит, задача была не из лёгких.
– У меня сегодня с воображением туго. – Я разумно отступил.
– С чего взял, что воображение понадобится? – деловито поинтересовалась она.
– Предчувствие.
– Правильно, не стоит, не догадаешься.
– Не томи, выдай уже что-нибудь.
– Эмили.
Желая лучше расслышать, я всем телом подался вперёд.
– Что ещё за Эмили! Ты иностранка?
– Наполовину.
– На какую?
– На всю. Папочка провинился.
– А фамилия?.. Стоп! – Я сделал тормозящий жест рукой. – Попробую догадаться – Забияка!
– Остроумие хлещет фонтаном. Фамилия имени под стать – Грин.
– Эмили Грин?! – переспросил я. – Ты же в России живёшь. Может, твоим родителям стоило другое имя подобрать?
– Не поняла, – её сдвинутые брови предвещали грозу, – тебе моё имя не нравится?
– Нет. Да. Тьфу. В смысле нравится, просто среди наших Лен, Насть и Полин звучит нестандартно.
– Я и сама нестандартная, если ты ещё не заметил! – заявила она. – А по поводу имени… Родители хотели в Америку уехать, на родину отца, но судьба сложилась иначе. Отец был славным малым, но…
– Почему был? – Я предчувствовал печальный конец истории.
– Потому что сплыл к себе на родину.
– Почему вас с собой не взял? – чтобы не задеть её чувства, спросил аккуратно.
– У него надо спрашивать. – Она замялась и добавила: – У отца там есть новая жена и новая дочка.
Повисла пауза. Эмили всё глубже утопала в сиденье. Стоило отвлечь её от гнетущих воспоминаний.
– Откуда моё имя знаешь?
– Вас на лекции всех по имени-фамилии отмечают, кто присутствует, кого нет, а я новенькая, и моего имени в списках ещё нет.
Подошёл официант. Мы сделали заказ и стали ждать, когда его принесут. Разговор дальше не клеился. «Неординарное имя с соответствующей ему
Эмили тем временем полезла в рюкзак и извлекла оттуда тетрадь и ручку. Раскрыв тетрадку, она разделила страницу на две части и стала что-то записывать сначала в правый столбик, а потом в левый. Записей справа было значительно больше. Сначала я наблюдал за тем, что она делала, потом попытался прочесть записи, но читать чужие закорючки, расположенные вверх тормашками, сложно. Почерк я видел впервые и не мог разобрать гуляющие по странице буквы. Любопытство – двигатель диалога.
– Что это? – Я указал на исписанную страницу.
– А-а-а? – Она была увлечена делом и, казалось, про меня забыла. – Это впечатления от сегодняшней прогулки. С этой стороны, – она указала на правую часть листа, – плюсы, а с этой – минусы.
– Зачем тебе эти записи?
– Хочу объективно оценить ситуацию и сделать вывод: хороша была прогулка или нет. – Она перевернула тетрадь и пододвинула ко мне. – Прочти.
В графе «плюсы» значилось: «Ходила в зоопарк, ловила падающий снег руками, прыгала, вертелась и скакала, вдыхала свежий морозный воздух, наслаждалась компанией, вела интересную беседу, согрелась в кафе, надеюсь, поем». Я невольно улыбнулся. В графе «минусы»: «Ноги замёрзли» – и всё.
– Почему не сказала, что ноги замёрзли? Зашли бы в кафе раньше.
– Я обнаружила это только сейчас, в тепле. – Она махнула рукой. – На улице была увлечена и не думала об этом.
Вернулся официант, аккуратно расставил заказ и ушёл. Эмили, умело нанизывая куски на вилку, с таким аппетитом принялась поглощать блинную лазанью, что отвлекать её не хотелось. Да и я проголодался, так что ели мы молча.
– Теперь ты попробуй. – Пережёвывая последний кусок, Эмили скосила взгляд на тетрадь.
– Попробовать что?
– Запиши сюда свои впечатления. – Она постучала пальцем по странице.
– Делать мне больше нечего? Я, не записывая, могу их проанализировать.
– Не сомневаюсь. Но твоя субъективная оценка будет ярче, а это исказит видение. Да что в этом такого, – искренне изумилась она, – ты же не дипломную работу защищаешь. Просто заполни её, а потом прочти. Станет ясно, плюсов больше или минусов. Если плюсов, ты позитивный, довольный своей жизнью человек, если минусов – над ситуацией стоит поработать.
– Ты, случаем, место студента с местом преподавателя не перепутала? – Я не знал, как осадить её. Исповедь, заключенная в решетчатую тетрадь, не по мне.
– Не перепутала! – насупился генератор идей. – Должна же я знать, мой будущий парень позитивный человек или нет.
От неожиданности у меня дар речи пропал, и челюсть отвисла. Я взял тетрадь с одним желанием – замять тему. Выйдя из кафе, мы направились к метро.
– Куда теперь? – поинтересовался я.
– Я – домой, ты – домой. Ты – домой, я – домой, – касаясь то меня, то себя рукой, бормотала Эмили, словно детскую считалочку читала. Потом сорвалась с места, проскакала десять метров, развернулась и помахала на прощанье рукой. – До завтра!