Все цвета радуги
Шрифт:
Еще раз успел метнуть сюрикэны Рангар (а Зорова охватило некое странное, жутковатое оцепенение: он впервые не знал, как поступить, ибо рассудок и навыки профессионала требовали одного, а сердце, душа – совсем иного; зато он хорошо знал, что подобное раздвоение оказывается, как правило, для профессионала гибельным… и ничего не мог поделать). Еще несколько человек за столом упало, диким голосом завопил Всемудрейший, но по-прежнему, словно заговоренный, стоял Балеар, и вновь сюрикэны отскочили от доспехов Черного Гладиатора. Но теперь с каким-то непостижимым выражением лица – оно будто бы осветилось изнутри ярким светом – вскочил на ноги Олвар и вскрик “Папа!!!” птицей взметнулся под своды зала.
А
…Вначале Черный Гладиатор с прикованным Олваром будто, бы метнулся в сторону, и огромный кусок пола под ним начал проваливаться. Затем, без всякого перехода, Рангар и Зоров ощутили себя в бессмысленно длинном, гудящем туннеле, где они бежали, спасаясь от преследовавших их жутких монстров с молекулярными дезинтеграторами в крючковатых когтистых лапах… Потом наступило отрезвление, но оно было связано с болью: толстые арбалетные стрелы осыпали разведчиков. Они не смогли пробить нифриллитовую кольчугу Рангара и сверхпрочную ткань комбинезона Зорова, но несколько стрел поразили незащищенные ноги одного, а ткань “камуфло”, хоть и не разорвалась, растянулась и вместе с наконечником стрел вошла в тело… это было больно, очень больно… и только тогда наваждение окончательно пропало, и Рангар с Зоровым рванулись назад, к далекому тайнику с оружием и поясом-антигравом, который давал единственный шанс на спасение…
Дворец напоминал растревоженный улей. Рангар и Зоров уже не неслись подобно бесплотным призракам, а ковыляли, оставляя, вполне материальные кровавые следы, а сзади, спереди, справа, слева слышался грозный топот окружавших их стражников… Им еще раз пришлось вступить в бой – на последних крохах воли и усилий воистину запредельных, и они таки прорвались сквозь строй преградивших им путь гвардейцев… И рухнули, истекая кровью, в нишу, где лежало оружие и запакованный в ковер принц.
– Ну, с-суки… – пробормотал Зоров, неверной уже рукой доставая из свертка лазер. – С-сейчас…
У него уже не возникала глубокомысленная дилемма – считать или не считать врагами настигающих их гвардейцев, он действовал как автомат, боевая машина, но выстрелил все-таки лучом парализующего поля, а не смертоносным огненным шнуром.
Когда преследователи медленно осели на пол, Зоров мутно зыркнул на Рангара и проговорил, с трудом ворочая языком:
– Уходим!
И тут же понял, что Рангар потерял сознание. Тогда Зоров, двигаясь словно во сне, включил пояс-антиграв, не надевая его, а зажав в зубах. Сразу стало легко, и ему удалось взвалить на одно плечо почти невесомое тело Рангара, а на второе – принца. Затем Зоров непослушными руками привязал их к себе монопластовыми ремнями, выжег лазером дверь ближайшей комнаты и, переведя антиграв в режим горизонтального полета, с ходу вышиб стекло и оказался в спасительной темноте.
На свободе.
Приземлились они уже за городом в лесу. Зорову едва-едва удалось дотянуть до полянки – аккумуляторы антиграва дохли на глазах, и последние метры они скорее падали, чем летели. Но по-настоящему спасла их десантная чудо-аптечка Зорова. И уже через полчаса лечения Рангар, чье состояние внушало Зорову серьезную тревогу, открыл глаза.
– Ноги… что у меня с ногами? – были его первые слова.
– Уже ничего… страшного. Часа через два сможешь идти. А было скверно, конечно. Восемь арбалетных стрел… в одну ногу пять, в другую три. Аптечка впрыснула тебе комплекс сильнейших заживляющих и регенерирующих препаратов плюс обезболивающее и стимуляторы. Мне тоже досталось… но минут через сорок я уже смогу двигаться более или менее полноценно. Антиграв гавкнул. В моем лазере
– А гравирезонатор?
– В порядке. Как ни странно, энтропийное поле совсем не повлияло на стерженек из таурида… интересная физическая загадка, кстати.
– Нам сейчас не о физических загадках думать надо, – хмуро бросил Рангар. – Жаль, что эта штука только на тебя настроена…
– А то бы ты с гравирезонатором наперевес пошел бы в атаку на дворец Всемудрейшего, – произнес Зоров с иронией.
– Знаешь что, брат… заткнись! Ты хоть знаешь, что такое семья, сын?
– А вот это удар ниже пояса, брат, – произнес Зоров, закусив губу. – Если ты думаешь, что я хочу спасти твоего сына меньше тебя, то, смею утверждать, ты ошибаешься. Только я не потерял голову и способен рассуждать здраво. И простая логика подсказывает, что Черный Гладиатор с твоим сыном и этим… как его… который уцелел…
– Балеаром, – угрюмо подсказал Рангар.
– Вот-вот, Балеаром, уже в очередном мире – Синем. И нам надо поспешить в страну Праведных, доставить Правителю принца, соединиться с Ладой и продолжить погоню. Заметь – у нас теперь численный перевес. Твои меткие броски отправили на тот свет двух магов-предателей.
– Пожалуй, ты прав, – после некоторого раздумья вынужден был согласиться Рангар. – Но как ты собираешься добираться до столицы Праведных?
– Пока пешком. Потом, если повезет, захватим лошадей.
– А этого что, на горбу переть? – Рангар кивнул головой в сторону рулона, в котором мирно покоился ничего не подозревающий о происшедших бурных событиях сын Всемудрейшего Харшу.
– Зачем на горбу? Скоро я его разбужу, уколю тетрабутал и пойдет, как миленький. Тетрабутал, знаешь ли, делает людей очень, ну просто очень послушными.
– Нам придется раздобыть местную одежду, – сказал Рангар. – Да и принца не помешает загримировать и переодеть… нас ведь ищут, не так ли?
– Это все так, но я не вижу нерешаемых проблем, – пожал плечами Зоров. – С нашей-то подготовкой… Что-то ты мне не нравишься, брат, – вдруг резко изменил он тему и внимательно стал разглядывать Рангара.
– Да я и сам себе не нравлюсь. – Рангар попытался улыбнуться, но у него не получилось. И тут его прорвало. Глаза полыхнули мрачным пламенем, кулаки сжались до белизны в костяшках пальцев и голосом, похожим на звук раздираемой жести, он проговорил: – Я знаю, что ты меня понимаешь… и я понимаю тебя, нам таки надо было уходить… но как подумаю… как подумаю, Саня, что Олвар у этих негодяев… на цепи, как берх… а он ведь позвал меня, позвал! Ты же слышал… и видел… на цепи…
Голос Рангара осекся, и он закрыл ладонями лицо.
– Успокойся, брат. – Зоров положил на плечо Рангара руку. – Если бы они хотели смерти Олвара, то давно бы убили его. Нет, он нужен им живым! И это дает нам и надежду, и шанс.
– Ладно, – глухо, не отнимая ладоней от лица, произнес Рангар. – Только этой надеждой и жить буду…
Путь до столицы Праведных Рангар запомнил плохо. В памяти остались лишь отдельные разрозненные эпизоды. Зато лицо сына – бледное, тонкое, прозрачное – постоянно стояло перед внутренним взором. И еще застывшие, потухшие глаза Олвара с синими тенями под ними. А в ушах стоял его крик, давший выход неистовой вспышке надежды на освобождение… увы, пока оказавшейся беспочвенной. Ночью сон не шел к Рангару, и он лежал неподвижно и беззвучно плакал с сухими глазами… так может плакать только душа человека. И лишь однажды две слезинки скатились по потемневшим, заросшим многодневной щетиной щекам – когда они добрались-таки до дворца Всеправедного, и Рангар сжал в объятиях Ладу, зарывшись лицом в ее волосы.