Все цвета тьмы. Часовой галактики
Шрифт:
— Хорошо. Мы находимся на космическом корабле. Что мы здесь делаем?
— Наши неизвестные — не с Земли. Именно поэтому мы крутились, как белки в колесе и не могли ничего выяснить о них. Они проделывают такие фокусы, в которые я не верю даже после того, как видел их своими глазами; и они обладают такой техникой, в существование которой я не поверю вообще никогда. Как вы сумели проследить за нами в Нешвилле?
— Я шла не за Смитом. Я шла за вами. Но в космос.
— Верно. Они «одевают» на себя искусственную кожу, чтобы походить на людей, схожесть поразительная, особенно, как вы могли отметить, с дохлыми рыбами. Я заставил Смита снять ее, и увидел самое убедительное
— Что им от вас нужно?
— Кажется, я когда-то делал для них какую-то работу. Я не помню этого, но должно быть, тогда они остались довольны. Теперь они наняли меня снова.
— И меня, — уверенно сказала мисс Слоуп. — В моей жизни не было развлечений, пока я не начала работать на вас. И теперь останусь с вами. Итак, для чего они нас наняли?
— Это место, откуда начинаются сложности. Кажется, эта галактика, которую мы в простонародье зовем Млечным Путем, имеет бесчисленное множество миров, с условиями, пригодными для развития жизни, и на них обитают разумные формы, один вид которых мог бы свести с ума, исключая тот факт, что нормальный человек в них просто не поверит. Другая сложность состоит в том, что в нашей галактике есть то, к чему вполне применимо слово правительство, с самыми отвратительными чертами, присущими ему. И вдобавок, военное учреждение, в котором нет и никогда не было нужды. Наша галактика состоит из миллионов миров, мирно сосуществующих друг с другом.
— Я не верю этому.
— Это — не только вне разумного понимания, но также и вне допустимых знаний, — согласился Даржек. — В это нельзя «врубиться», это надо молча принять на веру. Эти миры живут в согласии вместе под руководством одного, свободно организованного галактического правительства, которое бросает вызов законам природы. Смит рассказал мне об этом, и если он лжет или пытается меня запутать, я не способен поймать его на этом. Главная причина того, что в галактике сохраняется мир, состоит в том, что любая из планет, способная его разрушить, изолируется, и для нее вводится запрет на общение с другими мирами, до тех пор, пока она не продемонстрирует, что заслуживает доверия и может соблюдать правила. Это является причиной, по которой люди ничего не знают об этом. У нас есть хорошо известная склонность играть по собственным правилам. Земля — это то, что они называют незасвидетельствованным миром. Отряд Смита относится к группе легализации, которая постоянно контролирует наше состояние и пытается помочь нам исправиться, но так, чтобы мы об этом ничего не знали. Когда они решат, что мы готовы и вполне заслуживаем доверия, они поставят нас в известность. Но вряд ли это случится в обозримом будущем.
— Вы не ответили на мой вопрос. Зачем они наняли нас?
— Ну, до настоящего момента их система работала исправно. Но теперь они боятся, что галактика — не смейтесь — подверглась нападению из космоса. Они подозревают соседнюю галактику, известную нам, как Большое Магелланово Облако. У нее есть рукав, тянущийся в нашем направлении, и несколько экспедиций, посланных туда, исчезли. Логично было бы предположить, что кто-то, живущий в Большом Магеллановом Облаке, заинтересовался тем, откуда прилетают незваные экспедиции, и решил провести ответное расследование. То есть, в нашу галактику Млечного пути вторгаются чужаки из далекого космоса. Что с вами? — спросил Даржек после того, как мисс Слоуп разразилась громким, диким, безудержным хохотом.
— Простите меня, — сказала она, снимая очки, чтобы вытереть глаза. — Но это настолько глупо! В галактику вторгаются! Это звучит так, словно проводится военная операция, в масштабе, который низвел бы
— Смит не дал ответа на этот вопрос, так что не требуйте его и от меня. Всевышний, кто бы он там ни был, назвал мое имя, а все, что бы ни приказал Всевышний, должно быть исполнено. Послушайте. Угрозу из внешнего космоса несет то, что можно называть Тьмой. Она пожирает миры своей огромной пастью. Они не смогли выяснить, что из себя представляет Тьма, и каким образом она может поглощать миры. Эту работу они поручают мне. Я буду шпионом, с очень большой вероятностью оказаться застреленным на заре восходящего солнца, о существовании которого я никогда и не подозревал.
— Тогда меня застрелят вместе с вами. Это лучше, чем ржаветь в кресле-качалке, в тысячах миль отсюда.
Даржек улыбнулся ей.
— Это будет очень сложное задание. У меня большое искушение взять вас собой, ну хотя бы смеха ради. Но, возможно, и помощь понадобится.
— Ха-ха. Я пришла для того, чтобы заниматься делом.
— Вы и будете им заниматься, — пообещал Даржек. — И, возможно, вам это не понравится. Мы начнем учиться. Прежде чем мы сможем начать свободно передвигаться внутри чужой цивилизации, нам необходимо научиться всему: и языку и… тому, например, как держать чашку, или что там у них, чая. Это не будет легкой прогулкой.
— Смогу я ненадолго вернуться в Нью-Йорк, прежде чем мы приступим?
— Вы должны это сделать. Если вы не придумаете, что делать с вашей квартирой, организация «Потеряшка» будет искать вас. Если вы не соберете чемоданы, тщательно подобрав необходимые вещи, впоследствии у вас могут возникнуть сложности. Боюсь, что у компании «P&G» нет филиалов там, куда мы попадем.
— Прежде чем уехать, я сдала свою квартиру и упаковала чемодан. Очень тщательно. Он в Нешвилле.
— Тогда зачем вам в Нью-Йорк?
— У моей сестры остался небольшой запас пива из ревеня. Я хочу взять немного с собой.
Даржек в отчаянии всплеснул руками.
— Смит, наш отъезд придется отложить, пока мисс Слоуп будет проводить учет остатков своего пива.
Смит появился в поле зрения и сказал безучастно:
— Я не понимаю.
— Мисс Слоуп отправится с нами. Ее чемодан сейчас в Нешвилле, а ее пиво — в Нью-Йорке. Вот такое печальное положение дел. Доставьте ее в оба этих места, и тогда мы сможем отправиться.
Смит стоически повернулся к трансмиттеру.
Они потеряли счет времени.
Слова день и ночь не имели смысла внутри замкнутого пространства с мягким, льющимся неизвестно откуда, но никогда не выключающимся светом. Даже часы стали сомнительной мерой времени, которого больше не существовало, поскольку давно остановились и лежали на дне чемоданов. Спали они, когда утомлялись. Ели они неохотно, когда возникало желание поесть, тщательно выбирая из огромного запаса консервов, которые Смит притащил с Земли.
Они учились.
Смит, проявляя качества, которые принесли бы ему заслуженную славу дрессировщика хищников, неустанно заставлял их учиться. Он «хлестал» их словами, когда они ошибались. В тех же редких случаях, когда их успехи удовлетворяли его, он «окатывал» их сомнительной похвалой:
— Вы учитесь хорошо, но слишком медленно!
Сначала они выучили основной межзвездный язык, который Смит называл со всей серьезностью светской беседой. Он был так замечательно краток и так удивительно логичен, что они справились с его основами за один присест; в языке не было звуков, которые бы человек не мог произнести.